Взаимодействие государства и церкви в россии. Взаимоотношения Церкви и государства

Вариативность церковно-государственных отношений

Анализ 68 конституций зарубежных государств (Источник данных: World Wide Constitutions ) показывает, что полностью умалчивают о правовом положении церкви основные законы только трех стран - Боснии и Герцеговины, Венгрии и Венесуэлы. Отделение церкви от государства декларировано в 13 конституциях. При этом в десяти из них (Болгарии, Гондурасе, Латвии, Македонии, Португалии, Туркменистане, Узбекистане, Украине, Хорватии и Югославии) употребляется правовая формула «церковь (религиозные организации, учреждения или общины) отделена от государства», в конституциях Азербайджана и Молдавии от государства отделена «религия (или религиозные культы)», а в конституции Словении - «государство и церковь отделены друг от друга».

Понятие «господствующая религия» присутствует только в Конституции Греции, а статус официальной (государственной) религии декларируется конституциями семи стран - Великобритании, Дании, Коста-Рики, Лихтенштейна, Мальты, Монако и Норвегии. Правовая формула «традиционная религия» нашла свое воплощение в пяти конституциях - Андорры, Болгарии, Грузии, Индии и Литвы.

Особую поддержку одной церкви допускают конституции девяти государств (Аргентины, Боливии, Гаити, Испании, Италии, Кипра, Колумбии, Македонии и Польши), а, наоборот, запрет на официальность или доминирование какой-либо религии присутствует в тринадцати основных законах - Албании, Беларуси, Гватемалы, Ирландии, Испании, Литвы, Никарагуа, Словакии, США, Таджикистана, Украины, Эстонии и Японии. Юридическое положение церковных организаций в конституциях рассматриваемых стран отражено восемью самыми разнообразными «форматами»:

− церковь является юридическим лицом или обладает правами юридического лица - (Албания, Андорра, Бразилия, Гватемала, Италия и Литва);
− церковь подчинена общим законам государства (или общему порядку) - (Австрия, Андорра, Бразилия, Индия, Молдавия и Хорватия);
− отношения между государством и церковью регулируются специальным законодательством - (Албания, Белоруссия, Италия, Колумбия, Люксембург и Польша);
− государство не вмешивается в деятельность религиозных объединений (или независимость церковных организации от государства) - (Словакия, Чехия и Узбекистан);
− церковные организации в своей деятельности пользуются защитой и помощью государства - (Хорватия);
− служители всех религий находятся под надзором государства и несут перед ним обязательства - (Греция);
− закреплено только право церкви на движимую и недвижимую собственность - (Австрия, Боливия, Индия, Ирландия, Кипр, Лихтенштейн и Польша);
− указание, что собственность церкви принадлежит государству - (Мексика).

Категория «свобода совести»декларирована в 61 из рассмотренных конституций. Но только в пяти есть уточнения относительно уважения и почитания религии (Ирландия), обязанности неверующим платить сборы в пользу университета (Исландия), основания государства на принципах, признающих верховенство Бога (Канада), о поддержке государством религии в армии, больницах, местах лишения свободы, приютах и т. п. Зато ограничения свободы совести (и другие конфессиональные ограничения) содержатся в конституциях 42 стран. При этом они связаны:

− с противоречием законам или общественному порядку (Австрия, Азербайджан, Андорра, Белоруссия, Бельгия, Болгария, Бразилия, Гаити, Гватемала, Греция, Доминиканская республика, Индия, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Казахстан, Кипр, Китай, Колумбия, Литва, Люксембург, Мексика, Монако, Нидерланды, Никарагуа, Польша, Словакия, Турция, Украина, Чехия и Эстония);
− с противоречием принципам нравственности и общественной морали (Австрия, Азербайджан, Андорра, Белоруссия, Болгария, Бразилия, Греция, Доминиканская республика, Индия, Ирландия, Исландия, Италия, Кипр, Колумбия, Коста-Рика, Литва, Лихтенштейн, Никарагуа, Польша, Словакия, Украина, Чехия и Эстония);
− с угрозой здоровью или жизни (Андорра, Белоруссия, Болгария, Индия, Кипр, Китай, Литва, Никарагуа, Польша, Словакия, Украина, Чехия и Эстония);
− с противоречием правам и свободам других (Андорра, Белоруссия, Болгария, Грузия, Кипр, Литва, Польша, Словакия, Украина и Чехия);
− с возможностью временного ограничения в период военного положения или в случае непосредственной опасности, угрожающей конституционному строю (Армения, Кипр, Литва и Польша);
− с использованием религиозных организаций в политических целях (Болгария, Гватемала, Казахстан, Колумбия, Коста-Рика и Турция);
− с ограничениями в сфере воспитания или образования (Гватемала, Китай, Мексика, Словения, Турция);
− с субсидированием религиозных организаций (Гондурас);
− с занятием священнослужителями государственных постов (Гондурас);
− с прозелитизмом (Греция);
− с деятельностью иностранных религиозных объединений или с иностранным контролем над конфессиями (Казахстан и Китай);
− с участием государства в назначении и допущении к должности глав религиозных культов (Люксембург);
− с ограничением мест совершения публичных актов религиозного культа (Мексика);
− с установлением религиозного ценза для главы государства (Великобритания, Дания и Норвегия);
− с ограничениями в сфере владения и распоряжения собственностью (Австрия, Боливия, Гватемала, Индия, Ирландия, Лихтенштейн и Мексика);
− с передачей кладбищ в ведение государства (Бразилия и Никарагуа). При этом, как видно, конституционное закрепление положения церкви в политической системе государства (и, особенно, механизм взаимодействия) чаще всего не связано с региональными, конфессиональными и прочими особенностями стран.

Аналогичную вариативность, несмотря на наличие целого комплекса международных правовых актов, демонстрирует положение института семьи в государственной системе. Так, ряд европейских конституций (Австрии, Боснии и Герцеговины, Великобритании, Дании, Мальты, Монако, Нидерландов, Норвегии, Финляндии, Франции, Швеции) и Конституция США не содержат каких-либо положений относительно места и роли семьи. Простой констатацией самого факта существования института семьи ограничились конституции Великого герцогства Люксембург, Королевства Бельгия, Румынии, Венгрии и Японии.

Там же, где соответствующие конституционные формулы присутствуют, наиболее распространенной формулой является декларация особой опеки и защиты государством института семьи, которая рассматривается в качестве основы общества и государства, фундамента сохранения и развития нации. Как видно, значение семьи в социуме определяется широким спектром параметров, включая и политические.

В связи со всем вышесказанным возникает вопрос: в какой степени эволюция и трансформация политической системы способствует нахождению адекватной модели успешного социально-экономического развития? При этом надо учитывать, что любое сравнение политических систем должно быть нацелено на решение двух задач: оно должно обнаружить признаки генетического характера и дать историческое объяснение явлений.

Культурно-цивилизационный тип и конституционное своеобразие

Существенную разницу в пределах и способах правового регулирования общественных отношений можно увидеть на ряде примеров. В Конституции Саудовской Аравии говорится: «Саудовское общество основано на принципе приверженности Божественному учению, на взаимовыгодном сотрудничестве в благодеяниях и благочестии и взаимной поддержке и единстве». А гарантированные ею права человека государство «защищает в соответствии с шариатом». К шариату как к основе законодательства отсылает нас и Конституция Омана. Конституция Французской Республики предоставляет своим гражданам право на сопротивление Вариативность и цикличность глобального социального развития человечества межрелигиозные связи. А Конституция Эквадора гарантирует автономии университетов.

Для выявления региональной специфичности сравним конституции стран, принадлежащих к различным цивилизационным ареалам, а также в рамках одной цивилизационной системы. Сравнение целесообразно провести на примере наиболее фундаментальных вопросов, например, взаимоотношения общества, государства и религии.

Практически все страны Центральной и Южной Америки касаются в своих конституциях вопросов веры. В Преамбуле Конституции Эквадора: «Республика Эквадор от имени его народа призывает защиту Бога…». В Конституции Сальвадора можно прочитать: «Мы, представители сальвадорского народа, собранные в учредительном собрании, основываясь на нашей вере в Бога…». Парагвайцы принимали Конституцию «через своих законных представителей, собравшихся в национальном учредительном собрании, уповая на Бога…»; в аналогичной ситуации перуанцы действовали, «призывая всемогущего Бога»; бразильцы в своем Основном законе писали «промульгируем под покровительством Бога настоящую Конституцию»; Преамбула Аргентинской Конституции гласит: «уповая на милость Господа, источника всеобщего разума и справедливости».

Общей тенденцией в конституционной практике этих стран является манифестация в качестве высшей ценности «объективно братского, плюралистического общества, основанного на социальной гармонии и уважении внутреннего и международного правопорядка с разрешением разногласий мирными средствами».

Но помимо общих черт есть и различия. В Центральноамериканских странах, при уважении к Богу, существует достаточно нейтральное отношение к церкви. Только Конституция Коста-Рики признает католическую религию официальной, а Конституция Панамы говорит об обучении католической религии в школе на принципе добровольности361. Никарагуанская - вводит запрет на доминирование любой религии, сальвадорская, гондурасская и эквадорская конституции гарантируют свободу исповедования всех религий, а Конституция Венесуэлы вообще обходит вопрос веры.

Южноамериканские страны отдают более ощутимое предпочтение католичеству. В Конституции Парагвая существует особая статья - «О признании католической церкви». Ст. 5 уругвайской Конституции говорит, что хотя государство и не поддерживает никакой религии, но оно признает собственность католической церкви. Конституция Боливии наделяет католическую церковь особой поддержкой. Такое же положение и с Конституцией Колумбии, при этом только в ней есть специальный раздел «Религия и отношения между церковью и государством». Ст. 2 Конституции Аргентины гласит: «Федерация исповедует римско-католическую религию». Вместе с тем, крупнейшее государство региона - Бразилия не акцентирует на римско-католической церкви особого внимания, лишь наделяя ее правами юридического лица.

Приведенные примеры показывают, что в рамках одного цивилизационного ареала обнаруживаются как общие, так и специфические правовые черты, позволяющие говорить о возможности вариативности развития права в соответствии с национальными особенностями.

Иную парадигму развития конституционно-правового регулирования вопросов веры и вероисповедания предлагают государства, находящиеся в ареале исламской цивилизации Ближнего и Среднего Востока, Юго-Восточной Азии.

Все мусульманские государства Ближнего и Среднего Востока, вне зависимости от формы правления, достаточно «агрессивно» демонстрируют приверженность исламу. Наиболее радикальна здесь Конституция Саудовской Аравии: «Королевство Саудовская Аравия -суверенное исламское государство с религией ислам. Коран и Сунна его Пророка… являются его Конституцией». Примерно такое же положение содержится и в Иранской Конституции: «Формой правления в Иране является Исламская Республика, основанная на давней вере иранского народа в верховенство и справедливость Корана». Первая статья Конституции Султаната Оман содержит положения о том, что он - «независимое арабское исламское суверенное государство». Положение развивается в ст. 2: «Религия государства - ислам, шариат - основа законодательства». Сходное положение содержится Вариативность и цикличность глобального социального развития человечества в статье второй Конституции Республики Йемен.

Иные конструкции предлагает Конституция Пакистана: «Ислам должен быть государственной религией Пакистана». Но до этого, в преамбуле: «…Суверенитет во вселенной принадлежит Всемогущему Аллаху одному… Принципы демократии, свободы, равенства, терпимости и социальной справедливости должны быть полностью соблюдены, т. к. они изложены Исламом». Исламские государства этого региона (за исключением Саудовской Аравии и Ирана) гарантируют «свободу религиозного самовыражения», но при условии, «что это не находится в противоречии с общепринятыми правилами поведения». При этом ислам все равно находится в привилегированном положении и его проникновение во все сферы социально-экономических отношений значительно глубже, чем в рассмотренных латиноамериканских странах (да и остальных странах мира тоже). «Народное хозяйство, - говорится в Конституции Республики Йемен, - должно быть сформировано на следующих принципах: 1. исламская социальная справедливость в производстве и социальных отношениях…». Положение о том, что «семья - ядро исламского общества, основанного на Исламской вере и повиновении Богу и его Пророку», закреплено в Конституции Саудовской Аравии.

Конституция Пакистана содержит специальную статью - «Исламский образ жизни». Особняком в этом ряду стоит Исламская Республика Иран. Конституция этой страны представляет собой сложный симбиоз принципов исламского фундаментализма и демократии с восточной спецификой. Практически все статьи этого документа так или иначе связаны с вопросами веры. Наглядным примером является выдержка из ст. 2: «Исламская Республика - это система, основанная на вере в: 1. Одного Бога («нет Бога, кроме Аллаха»). 2. Божественное откровение и его основополагающую роль в разработке этих законов. 3. Возвращение к Богу в дальнейшем и конструктивную роль этой веры в ходе восхождения человека к Богу»…. Иранская Конституция наиболее жестко из всех исламских относится и к отправлению немусульманских религиозных культов: «Иранцы зороастрийского, иудейского и христианского вероисповедания являются единственно признанными религиозными меньшинствами, которые в пределах закона имеют право выполнять свои религиозные законы». Иначе обстоят дела в двух крупнейших исламских государствах Юго-Восточной Азии - Малайзии и Индонезии. «Ислам - религия Федерации, - говорится в Конституции Малайзии, - но и другие религии могут существовать в мире и гармонии в любой части Федерации». Влияние ислама здесь чувствуется только в норме, разрешающей правительству «основывать и поддерживать исламские заведения».

Свою специфику в вопросе отношения к религии имеют конституции стран Юго-Восточной Азии, население которых исповедует в основном буддизм.

Здесь так же, несмотря на разницу форм правления и политических режимов, конституции содержат упоминания о вопросах веры. Основной документ Народно-Демократической Республики Лаос констатирует, что «право многонационального народа быть хозяином в своей стране осуществляется и обеспечивается за счет функционирования политической системы с Лаосской народно-революционной партией в качестве ее ведущего ядра». Но при этом Конституция не забывает особо отметить: «государство уважает и охраняет всю законную деятельность буддистов и других верующих, мобилизует и поощряет буддистских монахов и послушников, а также священников других религий к участию в мероприятиях, полезных для страны и народа». Первая статья Конституции Королевства Камбоджа констатирует «главенство принципов либеральной демократии и плюрализма». И только в 43-й статье обращается к вопросам веры: «Кхмерские граждане любого пола должны иметь право на свободу веры. Буддизм должен быть государственной религией».

В Конституции Шри-Ланки имеется отдельный раздел «Буддизм», в нем содержится следующее утверждение: «Республика Шри-Ланка должна предоставить буддизму главенствующее место, обязанность государства защищать и покровительствовать буддизму».

Несколько крупных государств региона, в силу разных, но в целом политических причин, демонстрируют нарочитую отстраненность от вопросов веры. В Конституции КНР по этому поводу говорится только: «граждане КНР имеют свободу вероисповедания… государство охраняет свободное отправление религиозной деятельности. Японская Конституция также посвящает этому вопросу всего одну статью: «Свобода религии гарантируется для всех. Ни одна из религиозных организаций не должна получить от государства никаких привилегий и не может пользоваться политической властью… Государство и его органы должны воздерживаться от проведения какой-либо религиозной деятельности».

Европейские конституции при констатации в целом светского характера государственности демонстрируют весьма разнообразное конституционное отношение к вере и церкви. Наиболее радикальный подход демонстрирует Франция: «Франция является неделимой, светской, демократической и социальной республикой. Она обеспечивает равенство перед законом всем гражданам, независимо от происхождения, расы или религии. Она уважает все верования», - говорится в 1-й статье ее Конституции.

Основной закон Республики Германия предлагает более сложную конструкцию. В его Преамбуле упоминается, что немецкий народ дал себе настоящий Основной закон «осознавая свою ответственность перед Богом и людьми».

В Конституции Итальянской Республики, напротив, ничего не говорится об обязательности религиозного обучения. «Государство и католическая церковь, - констатируется в ст. 7, - независимы и суверенны в принадлежащей каждому из них сфере».

Еще несколько европейских государств, не наделяя какую-либо религию особыми преференциями, обращаются в преамбулах своих конституций к идее Бога.

Албанская Конституция принималась «…с верой в Бога и (или) другие всеобъемлющие ценности». В Конституции Ирландии по поводу ее принятия говорится: «Во Имя Пресвятой Троицы, от которой исходят все власти и к которой, как к нашей последней надежде, должны быть направлены все действия человека и государства, мы, народ Эйре, смиренно признавая все наши обязанности перед нашим Священным Господом Иисусом Христом, который поддерживал наших отцов в стольких испытаниях…». Преамбула Конституции Швейцарии начинается со слов: «Во имя Всемогущего Бога! Швейцарский народ и кантоны, чувствуя ответственность перед творением…».

Ввиду многообразия форм взаимоотношений государства и религиозных объединений в Европе некоторые основные варианты могут быть обозначены пунктирно. Конституции Болгарии, Латвии, Македонии, Молдавии, Португалии, Словении, Украины, Хорватии провозглашают отделение церкви от государства. При этом Албания, Белоруссия, Ирландия, Литва, Словакия, Украина, Эстония, Россия вводят запрет на доминирование какой-либо религии. Вместе с тем, Молдавия и Болгария упоминают православие в качестве традиционной религии.

В части европейских стран, напротив, религии придается официальный статус. В одном из конституционных актов Великобритании читаем: «государь наследующий… на королевском престоле Великобритании должен все последующее время, при его или ее восшествии на престол дать клятву и письменное обязательство, что он будет нерушимо поддерживать и охранять изложенное выше установление истинной протестантской религии и порядок управления, богослужения, благочиния правами и привилегиями этой церкви». Ст. 2 Конституции Норвегии гласит: «Евангелическо-лютеранская религия является официальной государственной религией. Исповедующие ее жители должны воспитывать в ней своих детей». Конституция республиканской Греции закрепляет не только религиозные предпочтения, но и элементы культа: «Господствующей в Греции религией является религия восточно-православной Церкви Христовой». Еще дальше в этом отношении идет Конституция Мальты: «Религией Мальты является римская католическая апостольская религия. Органы Римской Католической Апостольской Церкви обязаны и имеют право учить, какие принципы справедливы и какие ошибочны».

Особый случай представляет собой Израиль. Это государство имеет республиканскую форму правления, демократический политический режим, гарантирует своим гражданам соответствующий требованиям международных соглашений набор прав и свобод. Некоторые исследователи включают его в ареал европейской культуры. Но Израиль не имеет конституции (в стране действуют «конституционные законы»), причем именно по религиозным соображениям. Согласно представлениям ортодоксальных иудеев, Основной закон уже был дан евреям в виде заповедей Божьих Моисею. Проведенное сравнение достаточно наглядно доказывает реализуемую в праве разницу цивилизационных подходов к проблеме роли Бога и церкви в жизни государства. Весьма различны страновые особенности, показывающие своеобразие национальных культур даже в рамках одной цивилизационной модели. Культурный тип, без сомнения, первичен по отношению к праву. Убедительных свидетельств в пользу превосходства одних моделей правовых систем по отношению к другим, кроме геополитического стремления одних стран доминировать в мире над другими, анализ не выявляет.

Сегодня часто говорят о том, что Церковь вмешивается в дела государства, что Церковь и государство срослись. Так ли это на самом деле? Какое правовое наполнение имеет положение об отделении Церкви от государства? Нарушает ли принцип светскости сотрудничество государства и Церкви в определенных областях? Каков опыт иных стран в выстраивании отношений между церквями и государством? Об этом рассуждает профессор Сретенской духовной семинарии Михаил Олегович Шахов .

Порознь, но в соработничестве

С точки зрения права, утверждение о том, что сегодня мы наблюдаем сращивание Церкви и государства, абсолютно неверно. Русскую Православную Церковь нельзя считать государственной. В тех странах, где Церковь государственная, правовые отношения между этими двумя институциями иные, чем те, которые установились в Российской Федерации сегодня. Примером того, что такое государственная Церковь, отчасти может служить Синодальный период в истории Русской Церкви (1700-1917), когда структура, управляющая Церковью - Святейший Правительствующий Синод, - была частью государственного бюрократического аппарата («ведомством православного исповедания»), а во главе Церкви стоял государственный чиновник - обер-прокурор.

Нетрудно заметить, что сегодня церковно-государственные отношения совершенно иные. Они определяются Конституцией РФ и действующим законом о свободе совести.

Статья 14 Конституции РФ декларирует отделение религиозных объединений от государства. Это значит, что вопросы вероучения, богослужения, внутреннего управления в Церкви, в частности рукоположения священников и архиереев, перемещение с прихода на приход, с кафедры на кафедру, лежат вне компетенции государства. Государство их регулированием не занимается, в дела Церкви не вмешивается - и не имеет права вмешиваться.

Очень важный момент: в Российской Федерации нет обязательного в системе государственного образования. При этом напомню, что школьный предмет , на который в полемическом запале иногда указывают, - это курс, включающий шесть модулей, из которых, во-первых, только четыре дают сведения о конкретной религии, а во-вторых, за родителями закреплено право выбрать для преподавания своим детям один из модулей, в том числе и модуль «Основы светской этики». Учитывая такой формат этого школьного предмета, очень большой натяжкой видится толкование его как формы обязательного государственного религиозного воспитания. Такового в нашей стране нет.

Как нет и других составляющих системы государственной церковности:

Государственного бюджетного финансирования деятельности Церкви, в том числе выплаты заработной платы священнослужителям из бюджетных средств;

Прямого представительства Церкви в Федеральном Собрании. В странах, где произошло или сохраняется сращивание государства и Церкви, в той или иной форме есть прямое, закрепленное, как правило, законом, право Церкви делегировать своих представителей в законодательные органы власти, в иные государственные органы власти и управления.

Церковь в России не является частью государственного механизма и не наделена какими-либо властными функциями

Да, при обсуждении каких-либо законодательных инноваций, при принятии важных решений государственные органы прислушиваются к мнению Церкви, учитывают его; на стадии обсуждения какого-либо закона к Церкви могут обратиться за консультациями. Но Церковь не является частью государственного механизма и не наделена какими-то властными функциями.

Те, кто говорит о нарушении принципа отделения Церкви от государства, о сращивании Церкви и государства, указывают на определенные явления, которые, тем не менее, лежат в конституционных рамках и не противоречат принципу независимого существования Церкви и государства. Есть государственная материальная поддержка Церкви в сфере сохранения культурного наследия (реставрация храмов и монастырей, которые признаны объектами культурного наследия). Есть государственная поддержка социально значимой деятельности Церкви в области образования, просветительства, социального служения. Но эта форма сотрудничества и соработничества государства с Церковью признана во всем мире, в том числе и в тех странах, в которых, как и в нашем государстве, осуществлен принцип отделения Церкви от государства, разграничения их властных полномочий и сферы компетенции.

В вероисповедной политике нашего государства есть определенные приоритеты: учитывается, что роль Православия в истории нашей страны, в развитии ее культуры огромна, она несоизмерима с той ролью, которую играли иные вероисповедания; что православных среди населения нашей страны большинство. И конечно, формат диалога государства с Православной Церковью не может быть абсолютно таким же, как формат диалога между государством и какими-то религиозными новообразованиями, имеющими законное право на существование - но вовсе не на такое приоритетное внимание и заботу государства, как те религии, которые составляют основную часть исторического и культурного наследия народов нашей страны.

В Европе только два государства в Конституции определяют себя как светские: Франция и Турция

Хотелось бы несколько слов сказать по поводу термина «светское государство», используемого в статье 14 Конституции РФ. Этим термином любят манипулировать те, кто недружественно относится к соработничеству Церкви и государства, упирая на то, что вышеупомянутая статья гласит: «Российская Федерация - светское государство». Термин этот, кстати, в нашей Конституции 1993 года появился впервые в истории России. Никогда раньше, даже при советской власти, не декларировалось, что у нас светское государство. Более того, в Европе еще только два государства в Конституции определяют себя как светские: Турция и Франция.

Размытость понятия “светское государство” приводит к манипулированию им

Проблема в том, что светский характер государства конституционно закреплен, но не разъяснен. Что и позволяет представителям антиклерикальных кругов тут и там усматривать нарушения принципа светскости государства, потому что очень легко обвинять в нарушении того, что не имеет конкретных границ.

Я вообще сомневаюсь в абсолютной необходимости декларировать конституционно принцип светскости. Мною была опубликована , где я предлагал поразмыслить об этом.

Напротив, принцип отделения Церкви от государства, по моему мнению, должен быть сохранен в российской Конституции. Государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, Церковь должна оставаться внутренне свободной. И в этом смысле принцип отделения - это скорее благо, чем зло для Церкви. Хотя в России принцип отделения неизбежно вызывает ассоциации с Лениным, с его декретом об отделении Церкви от государства и с последующим антирелигиозным погромом. Но в современных условиях этот принцип имеет совершенно иное содержание, он соблюдается, и нет оснований говорить о его нарушении, о каком-то антиконституционном сращивании Церкви и государства.

А как в других странах?

Сравнение - лучший способ понимания каких-либо дефиниций. И потому, чтобы разобраться, что же такое государственная Церковь и что такое светское государство, обратимся к примеру других стран.

Выше я упомянул, что во Франции, как и в России, конституционно закреплен светский характер государства. При этом сегодня во Франции всё больше говорят о светскости «понимающей» или «дружественной» по отношению к религиям, а не о светскости антиклерикальной.

Замечу, что Франция - страна с очень противоречивым наследием в области государственно-конфессиональных отношений. С одной стороны, на протяжении многих веков эта страна традиционно католическая. Во времена средневековья она даже именовалась старшей дочерью Католической церкви, будучи одним из оплотов католицизма. Но с другой стороны, Франция - это свободомыслие, Просвещение, масонство, антиклерикализм, революция с ее антикатолическим погромом, атеизм и т.д.

Во Франции католические соборы, храмы, часовни - собственность местных властей (коммун) или государства

Положение о светском характере Французской республики в конституцию этой страны было внесено после Второй мировой войны. Но ранее, в 1905 году, был принят закон об отделении церквей от государства (кстати, он послужил примером нашим большевикам 13 лет спустя; правда, антиклерикальные идеи этого французского закона они углубили и развили). Закон 1905 года привел к конфликту с Католической церковью. В результате его последующего урегулирования получилось так, что примерно 40 тысяч католических соборов, храмов, часовен, построенных до 1905 года, оказались в собственности местных властей (коммун) или государства. При этом нельзя считать, как полагают некоторые, что эти храмы были национализированы. Национализация свершилась еще во время революции. Но до отделения католические приходы и епархии были на положении государственных религиозных организаций (с учетом условий заключенного Наполеоном I Конкордата с Папой), а после принятия Закона 1905 года Католическая церковь отказалась создать негосударственные религиозные объединения и принять в их собственность церковные здания. Они оказались на попечении государства, но юридический статус их иной, чем тот, какой возникает при национализации. Местные власти несут на себе бремя расходов по охране, ремонту, реставрации, содержанию этих 40 тысяч объектов, начиная от Нотр-Дам-де-Пари и кончая какими-нибудь небольшими часовнями в провинции. Католическая церковь, кстати, этой ситуацией весьма удовлетворена и отнюдь не горит желанием изменить положение.

Франция, несмотря на свою светскость, содержит военных капелланов в армии

Франция, несмотря на свою светскость, содержит военных капелланов в армии, обеспечивая тем самым свободу вероисповедания для военнослужащих. В государственных школах не преподают Закон Божий, но там есть курс основ знаний о религии. При этом не надо забывать, что во Франции существует очень мощная система негосударственных католических школ. Они дают образование очень высокого уровня и потому весьма популярны. Так что далеко не все французские дети получают светское религиозно нейтральное воспитание.

Совершенно другая система в Великобритании, где есть государственная церковь. Но особенность Великобритании в том, что это страна, состоящая из нескольких частей: собственно Англии, Уэльса, Шотландии и Северной Ирландии, и Англиканская церковь - государственная в этой стране только в Англии в узком смысле слова. Она имеет государственный статус, англиканские епископы занимают по должности места в Палате лордов. У Англиканской церкви есть право регистрации браков, которая имеет юридическую силу. Церковное право церкви Англии входит в государственную правовую систему. Но в то же время мало кто знает, что государственная церковь Англии не является бюджетно финансируемой, то есть, несмотря на свой государственный статус, она содержится в основном на пожертвования своих прихожан, своих верующих, а не на средства бюджета.

В других частях Соединенного Королевства Англиканская церковь не является государственной. В Шотландии формальный статус государственной имеет Пресвитерианская церковь, но фактически она обладает большой автономией и мало зависима от государства.

Что касается образования, то для Великобритании характерна сильная доля негосударственного образования, в том числе религиозных школ, по преимуществу англиканских, хотя и католических немало. Так что в этой стране значительная часть детей получает образование и воспитание именно в негосударственном секторе, сопряженное с добровольным религиозным образованием.

Несколько слов о Федеративной Республике Германии. В соответствии с конституционными положениями этой страны, здесь нет государственной церкви. Наиболее крупными являются две «Большие церкви» - Евангелическо-лютеранская и Римско-католическая. Германская система отличается тем, что церкви, которые «по своему устройству и числу членов дают гарантию длительного существования», могут претендовать на получение статуса так называемых публично-правовых корпораций. Этот статус не имеет прямого аналога в российском законодательстве. Чтобы понять, что это такое, поясню на следующем примере: публично-правовой корпорацией является Коллегия адвокатов, она дает разрешения заниматься адвокатской практикой тем, кто является ее членом, и, соответственно, лишает этого права тех, кого исключает из своих рядов; при этом решения Коллегии имеют юридическое значение не только для ее участников, но и принимаются во внимание органами государственной власти. Для церквей в Германии статус публично-правовой корпорации означает возможность собирать церковный налог. В Германии граждане, которые являются членами церквей, имеющих статус публично-правовой корпорации, помимо подоходного налога, через государственную систему уплачивают церковный налог. Правда, в связи с этим уже многие годы имеется следующая устойчивая тенденция: немцы, не желающие платить церковный налог, подают заявление о выходе из Лютеранской или Католической церкви.

В Германии сотрудничество в социальной сфере является одним из ключевых моментов в государственно-конфессиональных отношениях

Германскую систему иногда называют кооперационной, так как сотрудничество в социальной сфере является одним из ключевых моментов в государственно-конфессиональных отношениях. Церкви, имеющие статус публично-правовых корпораций, активно занимаются социальным служением. Тут и церковные больницы, медицина, работа с престарелыми, бездомными, сиротами и так далее. И в значительной мере эта социальная деятельность церквей получает сильную государственную поддержку и финансирование.

Статусом публично-правовых корпораций в разных землях Германии обладают более 100 различных конфессий и религиозных организаций

Добавлю еще одну важную подробность. Авторы различных проектов по введению в России статуса традиционных религий или привилегированного положения наиболее укорененных религий часто ссылаются, например, на Германию, говоря, что в этой стране статус публично-правовых корпораций дан только традиционным для населения страны Лютеранской и Католической церквям. Но на самом деле в Германии статусом публично-правовых корпораций в разных землях обладают более 100 различных религиозных организаций самых разных конфессий, включая те, которые у нас были бы названы нетрадиционными. Германский опыт не столь однозначен, чтобы быть скопированным и перенесенным на российскую почву. Такие религиозные объединения, как мормоны или «Свидетели Иеговы», иногда небезуспешно добиваются в отдельных землях ФРГ получения статуса публично-правовых корпораций. Повторюсь еще раз: свыше 100 различных религиозных организаций разных конфессий имеют такой статус.

Что касается образования, то школа в Германии в основном государственная, и там преподается изучение религии без какого-либо конфессионального воспитания.

В Италии имеет место определенная иерархия в правовом положении церквей

Иной опыт в Италии, где имеет место определенная иерархия в правовом положении церквей. В этой стране в рамках конкордата в наиболее привилегированном положении находится Католическая церковь. За ней следует 11 конфессий, которые подписали договор с государством и в силу этого обладают некоторыми расширенными полномочиями, в том числе правом на получение доли от подоходного налога. (Итальянские налогоплательщики вправе выбрать, направляют ли они небольшую (0,8%) долю подоходного налога на церковные нужды или же государству на социальные программы.) Далее идут зарегистрированные в качестве религиозных организации, не подписавшие договор с государством. И еще ниже те, кто действует на правах некоммерческих объединений, без признания их религиозными. То есть в Италии есть некая пирамида конфессий, и, в зависимости от положения на той или иной ступени этой пирамиды, конфессии имеют более или менее привилегированное положение.

Можно ли учесть этот опыт нам? Давайте посмотрим, к чему такая система привела. В группу 11 конфессий, заключивших договор с итальянским государством и стоящих по правовому положению близко к положению Католической церкви, входят вальденсы, адвентисты седьмого дня, пятидесятники, иудеи, баптисты, лютеране, далее следует Итальянская митрополия Константинопольского Патриархата, мормоны, Новоапостольская церковь, буддисты и индуисты. Как видим, в статус привилегированных в Италии попадают и те, кого мы обычно именуем «новыми религиозными движениями».

Сходную картину можно наблюдать и в Испании, где тоже есть иерархия конфессий. На первом месте стоит Католическая церковь, которая, однако, не является государственной. Ее статус определен условиями Конкордата. Далее следуют три конфессии, признанные укорененными в Испании и заключившие договоры с государством о своем правовом положении: Федерация евангелических общин, Федерация иудейских общин и Исламская комиссия. Кроме трех конфессий, уже заключивших договоры с государством, получившими «явное укоренение» признаны: мормоны (2003), «Свидетели Иеговы» (2006), буддисты (2007), православные (2010).

Стран, где религия имеет статус государственной, становится всё меньше

Стран, где религия имеет статус государственной, становится всё меньше. Такими пока остаются Дания, Греция, в Конституции которой сказано, что господствующей религией в этой стране является Восточно-Православная Церковь Христова. Близкий к государственному статус имеют Лютеранская церковь и Православная Церковь в Финляндии.

Можно ли усмотреть какую-либо тенденцию в том, как в европейских странах сегодня изменяются отношения между церквями и государством? Да, прослеживается определенная линия. В тех странах, где ранее существовало привилегированное положение либо Римско-католической церкви, либо одной из протестантских церквей, происходит постепенный отказ от статуса государственной церкви и всё больше и больше нивелируются права доминирующей церкви - церкви большинства населения - и церквей религиозных меньшинств. Характерный пример - Швеция, где Церковь Швеции в 2000 году была лишена статуса государственной. Те государственные функции, которые ранее на нее возлагались, в том числе в части ведения регистрации актов гражданского состояния и соответствующих архивов, были переадресованы государству.

Эту тенденцию можно увидеть и в том, как изменялись в XX веке церковно-государственные отношения в Италии, современную систему которой я характеризовал выше. По конкордату 1929 года признавался единственной религией итальянского государства. В новом конкордате 1984 года от этого положения отказались, равно как и в таких католических странах, как Испания и Португалия, где предшествующие конкордаты закрепляли уникальное, особое положение Католической церкви.

Так что общая тенденция такова: отказ от особого статуса государственной церкви и от наделения ее какими-то особыми полномочиями, которые существенно отличали бы ее положение от положения других конфессий, религиозных меньшинств.

Рассматривая взаимоотношения церкви и государства, я вынуждена ограничиться рамками какой-то конкретной конфессии, поскольку «религии вообще» не существует, а объем данной работы не позволяет останавливаться на всех основных религиях мира поочередно. Мой выбор определяется тем, что я живу в стране, где преобладающей является христианская религиозная традиция. Поэтому анализ принципов взаимодействия хотелось бы провести на примере Русской Православной Церкви, поскольку она на протяжении всей истории Российского государства занимала господствующее положение и является самой крупной и влиятельной религиозной организацией в современном Российском государстве.

Особенностью современного положения церкви и ее взаимодействия с государством является кардинальное изменение ее роли и статуса в структуре современного российского общества.

Русская Православная Церковь пытается выступать в роли «миротворца» в политической сфере. Церковь не только призывает политиков к благоразумию и противоречащим миру и нравственности действиям, но и сама активно пытается искать пути к взаимному сотрудничеству всех политических сил страны, сглаживая социальные противоречия. В этом плане весьма показательны встречи с ведущими политическими деятелями. РПЦ патронирует такие политические движения, как Всемирный Русский Народный Собор (ВРНС), Российское Земское Движение (РЗД), на съездах которых присутствуют представители разных политических сил. По инициативе Московского Патриархата был создан Союз Православных Граждан (СПГ), куда также вошли различные политические деятели.

Сегодня, после десятилетий гонений и искусственного отстранения Церкви от социальной и благотворительной деятельности, перед Церковью стоит высокая задача возрождения традиционного социального служения. В этой сфере своей деятельности Церковь служит ближнему, имея в виду устроение его блага, духовного и телесного. Здесь интересы государства и Церкви совпадают, так как государство объективно стремится к благу своих граждан 3 . Это совпадение тем более выпукло, что современное Российское государство провозгласило интересы личности приоритетом государственной политики. Минуя политическую составляющую этого приоритета, Церковь естественно заботится, со своей стороны, о том же. Отсюда следует потенциально высокая степень необходимости в тесном взаимодействии Церкви и государства при решении сходных задач. Однако, это взаимодействие сегодня имеет существенные отличия от дореволюционного.

Коренным отличием такого взаимодействия на современном этапе является принцип отделения Церкви от государства. По существу, он означает превращение Церкви в самостоятельную самоуправляющуюся корпорацию внутри общества. Правовое положение Церкви определяется государственными законами и иными правовыми актами, принимаемыми в соответствии с существующими процедурами. При этом государство, определив место Церкви в правовом поле, тем самым становится равноправным контрагентом Церкви в реализации существующих правовых норм, определяющих правоспособность Церкви и церковно-государственные взаимоотношения. Взаимодействие Церкви и государства определяется в этом случае исключительно правовыми механизмами, что, в известной мере, есть явление позитивное.

Отделение Церкви от государства также означает, что Церковь в своей повседневной деятельности не выполняет функций органов государственной власти и управления, государственных учреждений, органов местного самоуправления и иных государственных органов. Такое "разграничение полномочий" дает Церкви широкие возможности самостоятельно, свободно и ответственно, в пределах своей правоспособности действовать от своего имени в негосударственной сфере общества, которая на сегодняшний день существенно расширилась 4 .

Одним из высших органов церковной власти и управления в Русской православной церкви является Архиерейский собор - собрание (совещание) всех епархиальных, а также возглавляющих синодальные учреждения и духовные школы архиереев, созываемое для решения наиболее важных вопросов канонического, богослужебного, церковно-административного характера. В многочисленные обязанности Архиерейского собора включено и решение вопросов, связанных с взаимоотношениями Церкви с государством.

В августе 2000 г. состоялся Юбилейный Архиерейский Собор, на котором была принят исторический документ - "Основы социальной концепции Русской Православной Церкви ".

В документе, однако, рассматривается широкий круг проблем, которые нашли свое выражение в разделах: Церковь и нация; Церковь и государство; христианская этика и светское право; Церковь и политика; труд и его плоды; собственность; война и мир; преступность, наказание, исправление; вопросы личной, семейной и общественной нравственности; здоровье личности и народа; проблемы биоэтики; Церковь и проблемы экологии; светские культура, наука, образование; Церковь и светские средства массовой информации; международные отношения; проблемы глобализации и секуляризации. В соответствии с темой курсовой работы, мы акцентируем свое внимание на анализе III главы концепций, посвященной взаимоотношениям церкви и государства 5 .

Согласно этим концепциям Русская Православная церковь заявляет о своем отделении от государства и о необходимости дистанцироваться от любого государственного строя, партий, властных структур. Церковь провозглашает идеальной моделью государственно-церковных взаимоотношений византийскую модель "симфонии", когда государство и Церковь отделены лишь в юридическом плане, тогда как в плане цели (приведение людей к спасению через обеспечение общественного устройства, строящегося на принципах нравственности, любви, сострадания, милосердия, почитании Церкви и божественных заповедей) они едины. Провозглашается принцип "кесарю - кесарево, а Божие - Богу", когда Церковь заботится о делах духовных, а государство - о земном благополучии людей и содействует Церкви в деле спасения своей волей и материальными ресурсами.

Итак, Церковь поддерживает государство, но отстаивает позицию независимости от него. "Если власть принуждает православных верующих к отступлению от Христа и Его Церкви, а также к греховным, душевредным делам, Церковь должна отказать государству в повиновении" Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М.: Изд-во Московской Патриархии.2000 г. с.57.

В современном мире государство обычно является светским и не связывает себя какими-либо религиозными обязательствами. Его сотрудничество с Церковью ограничено рядом областей и основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга. Однако, как правило, государство сознает, что земное благоденствие немыслимо без соблюдения определенных нравственных норм -- тех самых, которые необходимы и для вечного спасения человека. Поэтому задачи и деятельность Церкви и государства могут совпадать не только в достижении чисто земной пользы, но и в осуществлении спасительной миссии Церкви.

Нельзя понимать принцип светскости государства как означающий радикальное вытеснение религии из всех сфер жизни народа, отстранение религиозных объединений от участия в решении общественно значимых задач, лишение их права давать оценку действиям властей. Этот принцип предполагает лишь известное разделение сфер компетенции Церкви и власти, невмешательство их во внутренние дела друг друга.

Церковь не должна брать на себя функции, принадлежащие государству: противостояние греху путем насилия, использование мирских властных полномочий, принятие на себя функций государственной власти, предполагающих принуждение или ограничение. В то же время Церковь может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством 6 .

Государство не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, вероучение, литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений, за исключением тех сторон, которые предполагают деятельность в качестве юридического лица, неизбежно вступающего в соответствующие отношения с государством, его законодательством и властными органами. Церковь ожидает от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям.

Религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе. Однако Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни.

Условиями церковно-государственного взаимодействия должны являться соответствие церковного участия в государственных трудах природе и призванию Церкви, отсутствие государственного диктата в общественной деятельности Церкви, не вовлеченность Церкви в те сферы деятельности государства, где ее труды невозможны вследствие канонических и иных причин.

Областями сотрудничества Церкви и государства в нынешний исторический период являются:

1) миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами;

2) забота о сохранении нравственности в обществе;

3) духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание;

4) дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ;

5) охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры;

6) диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений;

7) попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание;

8) труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;

9) наука, включая гуманитарные исследования;

10) здравоохранение;

11) культура и творческая деятельность;

12) работа церковных и светских средств массовой информации;

13) деятельность по сохранению окружающей среды;

14) экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества;

15) поддержка института семьи, материнства и детства;

16)противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества.

Церковно-государственное сотрудничество представляется также возможным в ряде других сфер в тех случаях, когда оно служит исполнению задач, соответствующих вышеперечисленным областям церковно-государственного взаимодействия 7 .

Несмотря на развитие положительных тенденций, все же сотрудничество государства и Церкви не остается без проблем. Главные проблемы, решаемые Церковью в настоящее время, связаны с преодолением тяжелого исторического наследия, восстановлением материальной, организационной основы, развитием и укреплением внешних связей, необходимых для обеспечения успешной церковной деятельности. Со стороны государства, ключевой задачей, требующей безотлагательного решения, является четкое закрепление правового статуса Русской Православной Церкви, соответствующего ее положению, месту в обществе и позволяющего Церкви развиваться в качестве института гражданского общества, создание условий для ее общественно-полезной деятельности, конструктивного сотрудничества с государственными органами власти и управления, прежде всего, в разработке социальной доктрины, способной определить дальнейший вектор цивилизационного развития российского общества.

В ходе истории по-разному складывались взаимоотношения между светскими властями и представителями веры. Государство и церковь поочередно становились на разные ступени влияния на общественное мнение и руководство страной в целом. Если посмотреть развитие истории, то мы убедимся, что изначально государства, как такового, не было. Семья была ячейкой общества и существовала тогда лишь патриархальная По промыслу Божию, и в связи с усложнившимися общественными связями, государство начало постепенно складываться уже после того, как братья Иосифа уходят в Египет, во времена Судей.

По-разному действуют государство и церковь. Формы взаимоотношений между ними вызваны разными их природами. Если Церковь создана самим Богом, и целью ее есть спасение людей для вечной жизни, то государство создано людьми, не без промысла Божия, и целью его является забота о земном благополучии людей. То есть, при видимом различии этих двух ведомств, также прослеживается их явное сходство - оба они призваны служить на пользу людям. Но Церковь ни в коем случае не должна брать на себя государственные функции, касающиеся борьбы с грехом методами насилия, принуждения или ограничения. Так же и государство не должно мешать работе церкви, его забота соблюдать уважение к церковным законам и помогать в вопросах нравственного развития населения.

Отношения государство и церковь в средневековье были устроены так, что церковь занимала лидирующие позиции над И притом это касалось не только христианства, то же самое происходило и в исламе, и в буддизме. Церковь принимала участие и в законодательной, и в судебной деятельности, во многом привнося влияние религиозных идеалов и принципов в государственную управленческую политику. Политика внутри церкви и межцерковная в том числе, часто меняли весь ход истории государств. Стоит только вспомнить раскол церкви, приведший, в свою очередь к политическому и правовому расколу в Европе.

В советское время началось гонение на церковь, государству не нужен был конкурент в борьбе за влияние на сознание народных масс, оно хотело единоличной власти. Государство и церковь в то время полностью разошлись по разные стороны баррикад. Новое государство не хотело делить сферы влияния, не хотело иметь церковь под боком, как духовный и нравственный контроль своим поступкам и принимаемым мерам. Такой контроль мог стать которая бы проявляла истинное лицо и действия правящей власти, а кому это было нужно? Выгоднее было объявить разрушать храмы и вести всяческое гонение на последователей веры.

По большому счету, государство и церковь должны быть взаимодополняемы, ведь они оба призваны нести и заботиться о них. Церковь - духовная составляющая общества, а как может общество быть отделенным от государства? И как может церковь влиять на нравственное развитие человека, находясь вдали от общества, не оказывая влияния на его развитие и не контролируя духовной чистоты власти? К тому же, если государство принуждает верующих поступать вразрез с заповедями Божьими, к греховным действиям, церковь должна стать на защиту своей паствы, вступив в переговоры с действующей властью или, при необходимости, обратиться к мировому общественному мнению.

Если учесть, что государство и церковь призваны нести людям добро, то у них есть общие сферы взаимодействия. Это касается таких областей, как миротворчество, дела милосердия, сохранение нравственности, духовное и культурное образование, охрана и развитие культурного наследия, поддержка семьи, попечение о заключенных. Чтобы избежать смешения в сферах деятельности и не привести церковную власть к мирскому характеру, клирикам запрещено принимать участие в государственном управлении, дабы они неустанно находились при исполнении своих прямых церковных обязанностей.

Сегодня мы стали свидетелями нового явления в жизни Церкви, общества и государства. Становится все более очевидным, что основной причиной кризисных явлений в социальной, экономической, политической и иных сферах общественной жизни является, прежде всего, кризис духовности. Особенно остро стоит проблема разрушения системы традиционных ценностей. Искажается само восприятие понятий добродетели и порока, наблюдается общий рост агрессивности и жестокости в обществе. Продолжается разрушение института семьи, постепенно утрачиваются родственные связи. В этой связи все более возрастает роль Церкви в обществе.
Даже далекие от Церкви люди в большинстве своем считают, что религия необходима как основа национального самосознания и культуры, как носительница традиционных ценностей.
О деятельности Церкви активно говорят как в России, так и за ее пределами. Многим интересно знать, по какому пути пойдет дальше государство, будут ли представители власти строить свою внутреннюю и внешнюю политику, ссылаясь на нравственные законы, которые проповедует религия. Ведь голоса представителей духовных традиций громко сегодня звучат в обществе. На все эти вопросы будем сегодня и отвечать.
В авторской программе «Слово пастыря» от 20 октября 2012 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл сделал следующее заявление: «В адрес нашей передачи пришел такой вопрос: «Скажите, пожалуйста, есть ли какое-то основание для утверждения о сращивании Церкви и государства в России? Как получилось, что даже на сессии ПАСЕ это обсуждали и хотели этот пункт внести в окончательную резолюцию? Это что-то беспрецедентное!».
На поставленный вопрос первосвятитель нашей Церкви ответил: «Я уже неоднократно имел возможность говорить о том, что тема сращивания Церкви с государством в нынешних условиях на пространствах канонической территории Русской Православной Церкви - это миф. Этот тезис очень легко доказывается, потому что для того, чтобы сказать о сращивании, нужно процитировать либо Патриарха, либо постановления Священного Синода или Архиерейского Собора, и показать, что Церковь имеет своей целью сращивание и осуществляет эту цель».
Теперь обратимся к истории вопроса - рассмотрим, как развивались отношения государства и Церкви в прошлом. С древнейших времен в человеческом обществе существует сакральное отношение к власти - любая власть считалась поставленной Богом, а правитель - почитался земным образом Царя Небесного.
В Ветхом Завете у пророка Даниила сказано: «Да будет благословенно имя Господа! Ибо у него мудрость и сила; он изменяет времена и лета, низлагает царей и поставляет царей» (Дан. 2, 20).
Премудрый Соломон в своих притчах повторяет пророка: «Мною цари царствуют и повелители узаконивают правду; мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли» (Притч. 8, 5).
В древнем Шумере были выработаны все основные элементы государственного устройства. Действовали школы, больницы, общественные банки, тюрьмы. Существовали строгие нравственные законы. Преступники карались смертью не только за убийство, но и за прелюбодеяния и скотоложство. А свод шумерских законов заканчивается такими словами: «Я, Хаммурапи, царь правды, слова мои предназначены уничтожить высокомерного, смирить гордого, истребить высокомерие».
Подобные законы за тысячу лет до Рождества Христова были в Вавилоне и в империи Хеттов, и в своде законов Хаммурапи. В ряде случаев в них встречаются нормы, известные нам по Ветхому Завету. Например, ответственность старейшин деревни, рядом с которой произошло убийство (Втор. 21, 1-9).
Однако все это не означает того, что государство претендует быть духовным институтом, равно как религия - институтом правовым. Государство необходимо для поддержания порядка, власть - для удержания людей от зла и для совершения правосудия. Особенно четко эта грань определена в Новом Завете. «Кесарево кесарю, а Божие - Богу» (Мф. 22:21). Но разделение не есть противостояние. Церковь и государство должны быть соработниками, а не противниками, ибо государственная и церковная власти, действуя каждая в своей сфере, имеют фактически одну и ту же цель - «украшать человеческую жизнь», заботиться о человеке.
Церковь с апостольских времен имеет свое собственное законодательство, свое управление и свой суд наряду с такими же учреждениями в государстве, которые не преобладают над церковными и не поглощают их.
Власть необходима для внешней защиты, поддержания внутреннего порядка и правосудия, о чем свидетельствует апостол Павел в послании к римлянам: «Начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее, ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему зло» (Рим. 13, 3-4).
Апостолы Петр и Павел призывают повиноваться гражданским властям. «Итак, будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа» (1 Петр 2, 13).
«Надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим.13, 5).
Они же призывают своих последователей оказывать правителям почтение и уважение: «Отдайте каждому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь» (Рим. 13, 7).
«Противящийся власти противится Божию установлению» (Рим.13, 2).
«Бога бойтесь, царя чтите»: призывает апостол Петр (1 Петр 2, 17).
Апостол Павел также призывает христиан уважать тех, кого Бог поставил властвовать на земле, ибо «нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены» (Рим.13, 1).
Он же напоминает о необходимости молитвы «за всех человеков» (1 Тим. 2, 1), особо же - власть придержащих, «за царей и за всех начальствующих», даже стоящих вне церкви.
Эта молитва - плод принесенной жертвы «за всех и за вся». Позднее молитва за власть вошла в богослужебный канон, и возносится и по сей день. Христианская молитва должна даровать правителям настоящее понимание справедливости, укреплять власть в свершении правосудия.
Но что удивительно, апостол Павел призывал молиться с благодарением за царей в ту эпоху, когда правители были гонителями Церкви Христовой.
Святитель Иоанн Златоуст в начале пятого века говорит, что в данном месте у апостола Павла речь идет о самом принципе власти, а не о власти каждого начальствующего. «Как это? Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Нет, речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Апостол не сказал, что нет начальника, который не был бы поставлен от Бога, но рассуждает вообще о существе власти».
В параллель святитель приводит слова Соломона, - мол, от Господа «сочетается жена» (Прит.19,14). Речь не о том, что всякий конкретный брак неизбежно вызывает восторг на Небесах. Но сам институт брака дан Богом. Так же и власть.
Таким образом, принцип повиновения государственной власти имеет общее значение, и поэтому отказ в этом повиновении со стороны христиан как граждан на основании того, что власти предержащие не исповедуют их веры или враждебны ей, никогда не может считаться нормой.
За всю историю Российского государства от Крещения Руси в 988 году и по сегодняшний день отношения Церкви и светской власти развивались по-разному. Содержание этих отношений во многом зависели от исторического контекста и личности представителей высших как церковных, так и светских властей.
Например, в период от 988 года до автокефалии Русской Церкви в 1448 году государство содействовало распространению православной веры и практически не вмешивалось во внутренние церковные дела.
В Московский период (1448-1589 гг.) княжеская власть определяла назначения на архиерейские кафедры и зачастую меняла неугодных ей митрополитов.
В 1589 году в Москве под председательством Константинопольского Патриарха Иеремии II был поставлен первый русский патриарх Иов. С этого времени отношения между Церковью и государством на Руси строились по типу симфонии, сформированной св. императором Юстинианом Великим в VI веке в Византии. С избранием патриарха статус Церкви Русской повышается, а государственная власть берет на себя функции византийских императоров.
После смерти патриарха Адриана в 1700 году император Петр I упразднил Патриаршество и учредил Духовную Коллегию, а в 1721 году - Святейший Правительствующий Синод, который возглавлялся обер-прокурором. На эту должность назначались светские люди не всегда религиозные. Православная Церковь приобрела официальный статус, став государственной Церковью, по сути, преобразовавшись в ведомство православного исповедания.
Но эта формализация не коснулась неправославных конфессий, которые имели широкие права внутренней автономии: религиозно-культурной, а иногда и судебно-законодательной. Мусульмане жили по своим законам, судились у своих судей и сохраняли систему церковных имений. Иудейские общины очень долго управлялись кагалами, которые являлись посредниками между евреями и государством.
Новый период взаимоотношений начался в 1917 году. В 1918 году советская власть издает «Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах», утвердивший принцип отделения Церкви от государства и школы. С этого момента религиозные организации лишались статуса юридического лица. Они не имели права владеть собственностью.
Говоря о церковно-государственных отношениях этого периода, уместно вспомнить слова Блаженного Августина: «При отсутствии справедливости, что такое государства, как не большие разбойничьи шайки? Где нет справедливости, там нет республики».
Вскоре изданная в 1918 году первая советская Конституция лишила избирательных прав духовных лиц и монахов, а детям духовенства закрыла путь в высшие учебные заведения. Этим решением новая власть пыталась втянуть в политическую борьбу духовенство.
Святитель Тихон, патриарх Московский и всея Руси, сказал: «Российская Церковь ни «белая», ни «красная» и не будет ввергаться в политическую борьбу». Но, несмотря на это Церковь в те годы подвергалась разгрому, архипастыри, пастыри и верующие люди расстреливались без суда и следствия, храмы, монастыри и духовные школы закрывались. Религиозные организации были вне закона. Пики гонений на Церковь пришлись на 1929 - 1930, 1937 - 1938 и 1960 - 1961 годы.
В наше время патриарх Кирилл отмечает, что «Церковь в это время страдала по той причине, что учение Церкви, ее проповедь расходились с идеалами тех, кто решил строить на разрушенном фундаменте старой жизни новое здание».
В тяжелые годы Великой Отечественной войны Церковь, как это бывало не раз в российской истории, стала духовной опорой сражающегося народа. Первый призыв встать на защиту Родины миллионы людей услышали из уст митрополита Сергия, будущего патриарха Московского и всея Руси. Его голос был услышан. Все, кто до этого момента страдали от рук безбожной власти, встали на защиту Родины и своих гонителей.
Новые гонения на Церковь начались с конца 1950-х - начала 1960-х годов при Хрущеве. В то и последующее время представителям Церкви говорили о том, что «молиться вы можете свободно, но только так, чтобы слышал Бог один». В этот период Церкви было практически невозможно заниматься благотворительной, социальной и какой-либо иной деятельностью. Но молитва о властях не прерывалась, в надежде, что времена испытаний вскоре завершатся. И это время настало.
Новый период церковно-государственных отношений наступает в конце XX века. Первые признаки нормализации отношений появились в 1983 году, когда было принято решение о передаче Церкви Свято-Данилова монастыря, где была создана официальная Патриаршая резиденция и куда в 1986 году был переведен Отдел внешних церковных связей.
Уже в ходе подготовки 1000-летия Крещения Руси стало ясно, что государство не в состоянии держать Церковь под тем прессом, который довлел над ней в течение предыдущих семи десятилетий.
В 1990 году в России были приняты «Закон о свободе совести и религиозных организациях» и «О свободе вероисповеданий». Этот закон дал возможность Церкви свободно выстраивать свои отношения с государством. В 1991 году был упразднен Совет по делам религий.
Роль Церкви в жизни общества стала очевидной в 1993 году, когда российское общество оказалось на грани гражданской войны. Только Церковь имела достаточный авторитет, чтобы усадить враждующие стороны за стол переговоров.
Но, несмотря на это, первые годы становления новых государственно-церковных отношений были достаточно сложными. Некоторые чиновники, моментально ставшие из убежденных коммунистов «демократами», старались препятствовать деятельности Русской Церкви, предпочитая сотрудничать с недавно возникшими религиозными объединениями.
Страну захлестнули многочисленные секты и заморские проповедники, которые по закону 1990 года получили те же права, что и традиционные религии России. Храмы, принадлежавшие до революции Русской Православной Церкви, в 1991 - 1992 годах решением местных властей иногда передавались раскольническим образованиям. Некоторые государственные деятели в начале 1990-х годов не понимали или недооценивали роль Церкви в жизни общества и государства.
В 1994 году была создана Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве России, а в 1995 году - Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации.
Ярким примером того, что ожидалось от Церкви в новых условиях, могут служить слова А.И. Солженицына, обращенные к духовенству и к мирянам: «В наше время, когда в стране почти нет сил, истинно озабоченных судьбой России, - народ особо нуждается в помощи Церкви, выходящей за приходские пределы. Законодательный принцип отделения Церкви от государства не означает вытеснения ее из общественной жизни, не должно быть отделения Церкви от общества».
В те годы Церковь обрела существенную свободу, религиозным организациям предоставлялись правовые основы для осуществления деятельности, прежде всего, им был возвращен статус юридического лица. Церковь получила право владеть недвижимостью, заниматься хозяйственной деятельностью, создавать учебные заведения для детей и взрослых, свободно распространять религиозную литературу.
В 1997 году был принят ныне действующий закон «О свободе совести и религиозных объединениях». Этот закон закрепляет ряд принципиальных положений в области взаимодействия государства и религиозных общин. Закон развил основные принципы церковно-государственных отношений, закрепленных в Конституции России 1993 года.
На Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году был принят важный документ - «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». В этом документе есть глава, посвященная церковно-государственным отношениям в современном и историческом контексте.
В частности там сказано, что Церковь признает, что государство является необходимым элементом жизни в поврежденном грехом мире, где личность и общество нуждаются в ограждении от опасных проявлений греха. Государство с точки зрения воли Божией является инструментом по ограничению господства греха в мире.
Христиане должны осознавать границы власти, признавать ее земной, временной и преходящей ценностью, обусловленной наличием в мире греха и необходимостью его сдерживания. Власть без Бога способна злоупотреблять ею и обожествлять правителей, о чем свидетельствуют многочисленные исторические примеры. Государство способно либо дать Церкви возможность исполнять свою миссию, либо ограничивать такую возможность вплоть до начала открытых гонений.
Природа государства и Церкви существенно отличаются. Целью Церкви является спасение людей для вечной жизни, а цель государства заключается в создании земного благополучия здесь и сейчас.
С точки зрения нашей Церкви мы утверждаем, что земное благоденствие немыслимо без соблюдения нравственных норм. В связи с этим задачи Церкви и государства могут совпадать на данном направлении.
Церковь считает что, светский характер государства не должен означать выдавливания религии из всех сфер жизни общества, отстранения Церкви от участия в решении общественно значимых задач, лишения права давать оценку действиям властей.
Церковь является значимым институтом гражданского общества и вправе рассчитывать на то, чтобы ее голос звучал и чтобы к нему прислушивались. Духовные лидеры должны указать государству на недопустимость «распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни».
В настоящее время созидательной духовной силой общества выступают традиционные религии. Голос в защиту семьи, нравственных ценностей, национальных интересов страны звучит со стороны Православия. Поддержание стабильности в Российской Федерации - это во многом заслуга традиционных религий.
Цель государства в области отношений с религиозными организациями - не только прочный межрелигиозный мир и согласие, не только сохранение исторически сложившейся духовной самобытности, национальных духовных традиций.
Принцип отделения церкви от государства не значит, что государство должно отказываться от учета позитивного наследия и опыта традиционных религий, и тем более этот принцип не предполагает, что государство не имеет права сотрудничать с ними в решении социальных проблем. Государство, оставаясь светским, может сотрудничать с Церковью. Это не противоречит принципу взаимного невмешательства в дела друг друга.
Но важно заметить, что Церковь не имеет права противостоять греху путем насилия, взятия на себя властных полномочий, ограничительных или понуждающих функций государственной власти.
О взаимосвязи государства и Церкви так говорил один из известнейших православных философов прошлого столетия И.А. Ильин: «Духовная солидарность граждан является подлинной и реальной основой государства. Государство не только внешнее - законы, территория, налоги, оно есть духовное единство людей, которое и создает мотивы для их внешнего поведения».
Церковь и власть должны быть соработниками. Именно эта позиция и отражена в «Основах социальной концепции РПЦ».
Среди областей плодотворного соработничества следует особо выделить следующие: забота о сохранении нравственности в обществе; духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание; дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; поддержка института семьи, материнства и детства; противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества; миротворческая деятельность на международном и национальном уровнях.
Приведем некоторые примеры данного соработничества.
В сфере духовно-нравственного воспитания и образования подрастающего поколения Церковь активно взаимодействует с органами государственной власти - заключаются многочисленные соглашения о взаимодействии, проводятся совместные мероприятия.
В перечень учебных предметов государственного образовательного стандарта включен учебный курс «Основы религиозных культур и светской этики». Этот предмет посвящен изучению нравственных принципов, исторических и культурных традиций Православия и иных мировых религий или альтернативных им курсов светской этики. Родители учащихся имеют право свободно выбирать один из таких предложенных модулей в рамках упомянутого курса.
Важно отметить, что Православная Церковь предложила, чтобы преподавались не только Основы православной культуры или иных конфессий, но и светская этика.
Также примерами соработничества в сфере образования и воспитания могут служить такие документы, как:
1). «Соглашение о взаимодействии в организации духовно-нравственного и патриотического воспитания граждан между администрацией г. Орска Оренбургской области и Орской епархией Русской православной церкви».
2). «Соглашение Орской епархии Русской Православной Церкви и Орского гуманитарно-технологического института о взаимодействии в организации духовно-нравственного и патриотического воспитания граждан».
Подобные соглашения были заключены практически со всеми главами администрации городов и районных центров нашей Орской епархии. То, что сегодня мы с вами встречаемся в учебной аудитории, тоже является подобным примером.
Совместно с органами местной администрации проводятся и такие мероприятия как объединенные игровые уроки для воспитанников воскресных школ епархии и учащихся средних общеобразовательных школ. Это урок-игра «Борьба со страстями» и другие интересные уроки и мероприятия, которые известны многим.
Стоит отметить, что Церковь и государство работают вместе и в других сферах.
Еще одним важнейшим направлением соработничества является социальная сфера: благотворительность, помощь социально незащищенным гражданам - малоимущим, больным, многодетным, престарелым, детям, воспитывающимся без попечения родителей, и прочее.
Сегодня существуют многие церковные приюты и детские дома, оказывается помощь старикам, инвалидам и бездомным. Создаются центры для лечения людей, страдающих от алкогольной и наркотической зависимости.
Правда, некоторые чиновники на местах пытаются закрыть организованные Церковью детские приюты под предлогом их недостаточной материальной обеспеченности.
Они забывают, что дети, прежде всего, нуждаются в искренней любви, ласке и заботе, проявления чего трудно ожидать в государственных детских домах. А, кроме того, государство само должно оказывать материальную помощь таким приютам, которые в настоящее время вынуждены изыскивать средства на свое содержание, и несут на себе бремя, которое является обязанностью государства.
В Орске действует церковный приют, в котором проживают до семидесяти бездомных людей. Каждый день Орская епархия организует выездные обеды для более сотни бездомных граждан.
Наши священники посещают дома для престарелых людей, дома-интернаты, расположенные на территории Орской епархии, а также Гайский дом-интернат для умственно отсталых детей. Здесь представители духовенства совершают Таинства, проводят беседы, оказывают посильную помощь.
Особо следует сказать о взаимодействии с вооруженными силами. По словам патриарха Кирилла, на данный момент создано более двухсот вакансий для штатных священников и более восьмиста священников совершают свое служение в Вооруженных силах России на внештатной и добровольной основе. Штатных единиц для духовенства в настоящее время на всю российскую армию - всего около двадцати. По сравнению с другими странами это ничего. Например, в Польше и в США на деньги налогоплательщиков содержатся капелланы.
Примером сотрудничества в этой сфере может служить деятельность Отдела по взаимодействию с вооруженными силами Орской епархии. Так, представители духовенства ведут просветительскую работу среди военнослужащих (уже неоднократно проводились занятия с офицерским составом и с солдатами срочной службы дивизии РВСН в г. Ясный), осуществляют их духовное окормление, участвуют в торжественных мероприятиях и т.п.
Не забываются и люди, лишенные свободы. На сегодня в Русской Православной Церкви почти тысяча священников осуществляет свое служение в пенитенциарных учреждениях. На территории Орской епархии священнослужителями духовно окормляются три подобных учреждения.
Церковь совместно с органами государственной власти ведет активную деятельность и в сфере культуры. Организуются многочисленные совместные мероприятия: Рождественские, Пасхальные и другие выставки в Доме-Музее Т.Г.Шевченко. Недавно проходила выставка «Храм» в городском выставочном зале.
Ведется работа по сохранению культурного наследия, прежде всего, реставрации, восстановлению памятников архитектуры. Проводятся совместные исторические и культурологические исследования.
Нельзя не отметить, что религиозные организации являются также и субъектами экономической деятельности. Практически каждый крупный приход, не говоря о монастырях, имеет собственное хозяйство, что влечет за собой необходимость активного взаимодействия с государственными учреждениями и в упомянутой сфере.
Немаловажной является духовная и материальная поддержка со стороны Церкви, которая оказывается людям, оказавшимся в беде или чрезвычайной ситуации. Церковь осуществляет благотворительную деятельность, оказывая посильную помощь населению. Значительные денежные суммы собраны Церковью в помощь семьям, пострадавшим от лесных пожаров и от наводнений.
Важную миссию несет Церковь и на международном уровне, активно представляя свою позицию по актуальным вопросам современности в ООН, Совете Европы, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе и других международных организациях.
Важна и деятельность священнослужителей Русской Православной Церкви, совершающих свое служение за пределами страны. Благодаря этому многие соотечественники имеют возможность общения, сохранения культурного и национального единства вдали от Родины. Представители духовенства также оказывают им помощь в решении различных проблем - ведь храм гораздо более доступен, чем посольство или подобное официальное учреждение.
Будучи официальными представителями Русской Православной Церкви, священники в странах дальнего зарубежья отстаивают позицию Церкви по многим особо значительным вопросам современности - проблемам эвтаназии, абортов, легализации однополых браков, суррогатного материнства и многим другим.
Благодаря четкой позиции Русской Православной Церкви и ее служению в целом укрепляется авторитет Российского государства в мире.
Все это позволяет Русской Православной Церкви осуществлять свое служение в современном обществе, выстраивать диалог и на его основе - плодотворно сотрудничать с государственной властью. Однако есть и противники подобного соработничества.
Они выступают против активного участия Церкви в жизни общества, ибо это будет способствовать развитию и церковной жизни. Эти люди недовольны тем, что народ России становится православным.
Таким образом, часто мы слышим упреки в том, что якобы наша Церковь «сращивается с государством». Как уже говорилось в начале лекции, патриарх Кирилл назвал подобные заявления безосновательными. Но почему же они все-таки возникают?
В продолжение ответа на заданный вопрос наш Первосвятитель отмечал следующее: «…В 90-е и в 2000-е годы часть журналистов говорили о том, что Церковь провалила свою миссию - никакой волны обращений к христианству нет; религиозность находится на отметке 1-2 %. Тогда упрекали в том, что Церковь потерпела полное фиаско в сфере миссии. Ныне эти же журналисты жалуются на то, что Церковь входит во все сферы деятельности. Они увидели реальную картину, увидели успехи Церкви. Сегодня Церкви доверяют 73% россиян, и это их огорчает».
Выражаются недовольства тем, что на богослужениях молятся первые лица страны, многие государственные деятели и люди, занимающие высокое положение в обществе. Некоторые журналисты открыто выступают против создания новых епархий и строительства храмов и монастырей или передачи Церкви церковных зданий.
И это притом, что Россия в 90-е годы согласилась с требованиями ПАСЕ и Совета Европы возвращать незаконно отобранное имущество религиозного назначения, прежде всего, культовые сооружения, храмы, часто полуразрушенные, на восстановление которых требуются значительные средства. Возмущаются и присутствием представителей Церкви на масштабных общественных мероприятиях. Конечно, ведь это способствует развитию церковной деятельности, укреплению ее авторитета, а именно это и вызывает раздражение многих недоброжелателей.
Странно и то, что большинство монастырей и храмов, кроме тех, которые были построены за последние двадцать лет, по-прежнему находятся в государственной собственности. Это же относится и к иконам, и другим церковным реликвиям, которых Церковь лишилась в ходе большевистских кампаний по изъятию церковных ценностей.
Религиозные лидеры считают, что движимое и недвижимое имущество религиозных организаций, изъятое в советские годы, должно быть возвращено ей безвозмездно, а не в порядке выкупа или аренды, как устанавливает ныне действующий Земельный кодекс.
Митрополит Илларион, глава Отдела внешних церковных связей, считает, что «новое земельное законодательство не предполагает за религиозными организациями право бессрочного, безвозмездного пользования землей, как это было ранее. Церкви предлагается выкупить или арендовать находящиеся в ее пользовании земли, однако мы считаем это требование несправедливым, так как эти участки были своевольно изъяты советской властью, и платить за них, да еще по рыночной стоимости, несправедливо».
Общеизвестно, что, например, президент Соединенных Штатов Америки приносит присягу на Библии. Можно представить себе, как возмущались бы некоторые журналисты, в случае подобной инициативы со стороны Русской Православной Церкви.
Патриарх Кирилл неоднократно отмечал, что «Русская Церковь ни с кем не сращивается, в том числе и с государством, но она несет ответственность за нравственное состояние своего народа, за поддержание духовной и материальной культуры. И в этом смысле она будет находиться в диалоге с любой властью. И она не сойдет с этого пути, потому что Церковь не является оппозиционной силой».
Первосвятитель нашей Церкви настаивает на том, что Церковь не будет заниматься революциями - это не ее дело. Но она непременно будет вести диалог с властью во имя духовного и нравственного процветания общества.
В «Основах социальной концепции» сформулирован принцип гражданского неповиновения властям. В случае «если власть будет требовать от Церкви или общества того, что противоречит христианской нравственности и Евангелию, если от нас будут требовать того, что противно христианской совести и нашей вере».
Итак, если от нас требуют того, что противоречит Евангельскому учению и нашей совести, Церковь оставляет за собой право неповиновения. Но следует быть особенно осторожными, ибо основания для подобных действий зачастую весьма относительны. Нам же не стоит забывать, что Церковь не занимается земными установлениями, ибо это дело государства. В связи с этим важны и в наше время слова архипастырей, узников Соловецких лагерей, с которыми они обращались к верующим: «Церковь не касается политической организации власти, ибо лояльна (и молится) за правительства».
Но в крайних случаях, когда государственная власть поступает несогласно с нравственными требованиями, Церковь должна протестовать и стремиться влиять на государственную власть, которая в свою очередь, также вправе принять или отвергнуть мнение Церкви и действовать по своему усмотрению.
Каждому из нас необходимо помнить то, о чем прекрасно сказано святителем Филаретом митрополитом Московским: «Плохой гражданин земного отечества не может быть хорошим гражданином Отечества Небесного».
Сегодня глава Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выводит церковно-государственные отношения на новый уровень. На каждом из нас лежит ответственность за сохранение созданного Богом мира, за судьбу своей страны, за будущее населяющих ее народов. Мы не должны быть безразличны к жизни государства, его истории и культуре. Православный христианин призван любить ту землю, на которой он живет, ибо это исполнение важнейшей Заповеди о любви к ближнему.