Настоящее имя писателя л пантелеева. Леонид Пантелеев: мне всю жизнь самым чудесным образом везло

Леонид Пантелеев родился 22 августа 1908 года. Он был прозаиком, публицистом, поэтом, драматургом.

Настоящее имя Леонида Пантелеева - Алексей Иванович Еремеев. Именно так назвали мальчика, который родился в Петербурге в семье казачьего офицера, участника русско-японской войны, за подвиги получившего дворянский титул. В зажиточной интеллигентной семье Алексей рано полюбил и театр, и синематограф (так называли нынешние кинотеатры), и чтение – особенно чтение! За страсть к чтению он в семье получил прозвище «книжный шкаф». Уже в 9 лет мальчик начал заниматься сочинительством – в эти годы из-под его пера вышли первые приключенческие рассказы, волшебные сказки и стихи.

В 1916 году Алёшу отдали во 2-е Петроградское реальное училище, которое он не окончил. Надо сказать, куда бы он впоследствии не поступал, ни одно из учебных заведений окончить ему не удалось. Он вообще не мог подолгу задерживаться на одном месте, его авантюрная натура постоянно требовала чего-то иного, чего-то большего… Лишь одному он никогда не изменял - литературному творчеству. Первые его «серьёзные произведения» - стихи, пьеса, рассказы и даже трактат о любви - относятся к 8-9-летнему возрасту.

В 1917 году наша страна пережила две революции: Февральскую и Октябрьскую. Произошли изменения и в жизни будущего писателя. Малолетний парень рано остался без должного присмотра и за неимением средств даже на краюху хлеба начал подворовывать. Подобное занятие часто оканчивалось времяпрепровождением в стенах милиции или уголовного розыска. Именно в этот период за Алексеем Еремеевым прочно закрепилось прозвище «Лёнька Пантелеев» – так звали известного в то время налётчика Петербурга.

Пантелеев не возражал, ведь прослыть бандитом со знаменитой, пусть и не очень хорошей по меркам общества, фамилией было куда безопаснее, чем открыто афишировать свои считающиеся «буржуйскими» корни. Наконец, подобная разгульная и удалая жизнь привела к тому, что Леонид Пантелеев попал в Комиссию по делам несовершеннолетних в Петрограде, откуда был определён в Школу социально-индивидуального воспитания им. Достоевского, где познакомился со своим будущим другом и соавтором - Г. Белых. (Вместе они потом напишут одну из самых известных в Советском Союзе книг «Республика ШКИД» о жизни в этой школе. А затем - ещё ряд очерков, посвящённых этой теме, под общим названием «Последние халдеи», рассказы «Карлушкин фокус», «Портрет», «Часы» и др.) В ШКИДе друзья тоже долго не задержались. Пантелеев впоследствии признавался, что именно ШКИД стал местом, придавшим ему колоссальный запас жизненных сил. Они отправились в Харьков, где поступили на курсы киноактёров, но потом оставили и это занятие - ради романтики странствий.

Белых, Г., Пантелеев, Л. Республика ШКИД [Текст] / Г. Белых, Л. Пантелеев. – Москва: Клевер-Медиа–Групп, 2015. – 478 с. : ил. – (Советская серия).

Наконец в 1925 году друзья возвращаются в Петербург. Здесь они пишут «Республику ШКИД», общаются с другими литераторами: С. Маршаком, Е. Шварцем, В. Лебедевым, Н. Олейниковым. Их юмористические рассказы и фельетоны печатают журналы «Бегемот», «Смена», «Кинонеделя». В 1927 году выходит «Республика ШКИД», сразу же завоевавшая сердца читателей. Её заметил и одобрил М. Горький: «Преоригинальная книга, весёлая, жуткая». Именно эта рецензия способствовала выходу авторов в большую литературу.

В начале 1920-х годов в результате мировой и гражданской войн в России около 7 миллионов детей лишились семьи. Некоторым из них посчастливилось попасть в Школу-коммуну для трудновоспитуемых подростков им. Ф.М. Достоевского, созданную гениальным педагогом В. Н. Сорокой-Росинским.

Пантелеев, Л. Пакет [Текст] / Л. Пантелеев; рис. Ю. Петрова. – Москва: Детгиз, 1957. – 64 с. – (Школьная библиотека).

Воодушевлённые успехом, друзья продолжают творить. В 1933 году Л. Пантелеев пишет повесть «Пакет», посвящённую гражданской войне. Это рассказ о гражданской войне, о борьбе красных с белогвардейцами, о подвиге молодого бойца будённовской Конной армии Пети Трофимова. О том, как будённовец добирался с секретным пакетом к товарищу Будённому в Луганск, и что произошло с ним в пути. Главный её герой, Петя Трофимов, был признан критикой «литературным братом» Тёркина.

Пантелеев, Л. Рассказы и сказки [Текст] / Л. Пантелеев; худ. Е. Володькина. – Москва: Стрекоза-Пресс, 2004. – 63 с.

Пантелеев, Л. Буква «Ты» [Текст]: рассказы / Л. Пантелеев; худ. Владимир Юдин. – Москва: Дрофа-Плюс, 2011. – 78 с.

В своем творчестве Пантелеев неоднократно обращался и к жанру сказок. Леонид Пантелеев придумал тех самых лягушек, одна из которых утонула от бездействия, а вторая сбила молоко в масло и осталась жива. Для сказок, как и для остальных произведений писателя, характерно наличие глубокой внутренней проблемы и поиск её правильного решения с точки зрения морали и нравственности.

Пантелеев, Л. Про Белочку и Тамарочку [Текст]: рассказы / Л. Пантелеев; худ. Л. Николаева. – Москва: Махаон, 2008. – 96 с. – (Малышам о хорошем).

В 1966 году вышла книга «Наша Маша», дневник о дочери, который писатель вёл в течение многих лет. Она стала своеобразным руководством для родителей, а некоторые критики даже поставили её в один ряд с книгой К. Чуковского «От двух до пяти».

Пантелеев, Л. Честное слово [Текст]: рассказ / Л. Пантелеев; рис. И. Харкевича. – Ленинград: Детская литература, 1982. – 14 с.– (Мои первые книжки).

В Советском Союзе писателя не только печатали, но и экранизировали. По многим рассказам и повестям Пантелеева были сняты отличные художественные фильмы.

Фильм «Республика ШКИД» 1966 года, режиссер которого – Геннадий Полока. Снятый по мотивам легендарного произведения, он не теряет своей популярности благодаря игре актёров, таких как Сергей Юрский, Юлия Бурыгина, Александр Мельников и другие. Картина относится к жанру семейного, комедийного и одновременно драматического кино и рекомендуется к просмотру и взрослым, и детям, ведь вне зависимости от возраста, посмотреть на перипетии судеб подростков-школьников будет интересно всем. Также был экранизирован и ряд других книг: «Пакет», «Честное слово», «Часы» и другие.

В ряду советских писателей, не входивших в так называемую «обойму» особо отмеченных и обласканных властью, было немало людей, наделённых как несомненным литературным талантом, так и собственным, ни на кого не похожим творческим почерком. К их числу принадлежит прозаик, публицист, поэт, драматург Леонид Пантелеев. Широкому кругу читателей он известен, главным образом, как один из авторов прогремевшей в своё время на всю страну повести «Республика Шкид». Сегодня исполняется 100 лет со дня его рождения.

Леониду Пантелееву довелось жить в нелёгкое время. Можно сказать, что ему повезло: его не затронули сталинские репрессии, он не фигурировал ни в каких постановлениях, его не исключали из писательских организаций. После периода полного забвения вновь начали печатать. Но это был уже иной Леонид Пантелеев. Трудно отделаться от впечатления, что он сознательно избрал нишу писателя «второго эшелона», сознательно сосредоточился на создании камерных в определённом смысле произведений. Они были хорошо написаны, тепло встречались читателями, но в то же время находились в стороне от острых вопросов современной жизни. Писатель как бы сдерживал себя, своё дарование.

Алексей Иванович Еремеев (таковы имя, отчество, фамилия Леонида Пантелеева, полученные им при рождении) родился в Петербурге в семье казачьего офицера, участника русско-японской войны. За боевой подвиг отец будущего писателя был награждён орденом святого Владимира с мечами и бантом, что давало право на потомственное дворянство. Мать Алексея Ивановича, Александра Васильевна Спехина, по окончании гимназии училась на музыкальных курсах, много читала, вела дневники, с успехом выступала на любительской театральной сцене.

В 1916 году Алешу отдали во 2-е Петроградское реальное училище. Закончить его не удалось - грянула революция. Стоит отметить, что и в дальнейшем, в какое бы учебное заведение Леонид Пантелеев ни поступал, он его не заканчивал, бросал. Он вообще не мог подолгу задерживаться на одном месте, его деятельная натура постоянно требовала чего-то иного. Лишь одному он никогда не изменял - литературному творчеству.

Вскоре после революции семья Леонида Пантелеева теряет отца, который пропал без вести. Мать увозит детей из Петрограда в Ярославскую губернию, подальше от бедствий и нищеты. Однако долго там мальчик не выдерживает. В 1921 году он возвращается в Петроград. До этого, не взирая на малый возраст, Леонид поскитался по России, перепробовал множество профессий: пастуха, ученика сапожника, помощника киномеханика, ученика повара, торговал цветами и газетами, работал на лимонадном заводе... Довелось ему побывать и в колониях, и в детских домах для "трудных" или, как тогда говорили, "социально запущенных" ребят. Все эти события нашли отражение в его повести «Ленька Пантелеев».

В Петрограде Леонид попадает в школу социально-индивидуального воспитания имени Федора Михайловича Достоевского, где знакомится с Григорием Белых, своим будущим другом и соавтором по повести «Республика Шкид», а также ряда очерков, посвященных теме воспитания трудных подростков, под общим названием «Последние халдеи».

В школе для беспризорных друзья долго не задержались. Они отправились в Харьков, где поступили на курсы киноактеров. Затем, оставив эту затею, движутся дальше, «ради романтики странствий». Некоторое время они занимаются самым настоящим бродяжничеством. Наконец в 1925 году друзья возвращаются в город на Неве, который стал к тому времени Ленинградом. Леонид Пантелеев поселяется у Григория Белых. Именно в это время они начинают писать «Республику Шкид». Юноши общаются с другими литераторами, в том числе с такими признанными в будущем мастерами литературы, как Самуил Маршак и Евгений Шварц. Книга была встречена «на ура» читателями и немалой частью критиков. Но не всеми. Негативно отозвалась о книге Надежда Константиновна Крупская, которой после смерти Ленина была отведена роль главного теоретика советской педагогики. Признанный авторитет в области перевоспитания социально трудных детей, знаменитый автор «Педагогической поэмы» Антон Семенович Макаренко увидел в "Республике Шкид" воспевание «истории педагогической неудачи». Помогло то, что книга понравилась Максиму Горькому. Он неоднократно положительно упоминает повесть в своих статьях и письмах, отзываясь о ней как о книге «преоригинальной, веселой, жуткой». До 1936 года "Республика Шкид" десять раз переиздавалась только на русском языке, была переведена на многие языки народов СССР, издана за рубежом. Воодушевленные успехом, друзья продолжают творить. Их юмористические рассказы и фельетоны печатают журналы «Бегемот», «Смена», «Кинонеделя».

Однако безоблачный период продолжался недолго. Григория Белых в 1938 году репрессировали. Леонида Пантелеева оставили на свободе. Но его имя больше нигде не упоминалось. Писатель пережил блокаду, чудом избежав смерти. Все это время он писал рассказы, заметки, воспоминания, которые впоследствии были опубликованы. Вернулся в литературу он лишь после смерти Сталина. Немалую роль в этом его возвращении сыграли усилия Корнея Чуковского и Самуила Маршака.

Книга «Республика Шкид» вновь увидела свет лишь в 1960 году. И вновь имела большой успех. Как и поставленный по ней одноименный фильм режиссёра Г. Полоки (1966 год).

Ещё в 1930-е годы Леонид Пантелеев делает одной из главных тем своего творчества тему подвига. Его рассказы и повести обращены в равной мере как к взрослому читателю, так и к детям. Несомненной удачей стал "Пакет" - его первое крупное произведение на эту тему.

Особое место в его творчестве занимают рассказы о детстве. Для них характерно глубокое проникновение в детскую психологию, умение строить внешне незамысловатый, но очень созвучный детям сюжет, простой язык. Не одно поколение выросло на «детских» стихах и рассказах Леонида Пантелеев: «Честное слово», «Новенькая», «Буква "ты"». В 1966 году Леонид Пантелеев выпустил книгу «Наша Маша». По сути это подробные записи писателя о своей дочери, которые он вёл в течение многих лет. Книга становится своеобразным руководством для родителей, некоторые критики даже поставили ее в один ряд с книгой Корнея Чуковского «От двух до пяти».

Уже посмертно, в 1991 году, выходит еще одна книга Л. Пантелеева под названием «Верую…». Фактически он писал её на протяжении почти всей жизни. В ней писатель предстаёт в новом, неожиданном для почитателей его творчества облике. Это книга о глубоких, непростых взаимоотношениях писателя с религией, церковью.

В целом большинство книг Леонида Пантелеева носит автобиографический характер. Некоторые исследователи его творчества утверждают, что собрание сочинений писателя - это что-то вроде одного большого автобиографического романа.

Леонид Пантелеев 9 июля 1989 года. В последней своей работе, которая писалась «в стол», он так подводит итоги своей жизни: «И все-таки я не могу не считать себя человеком счастливым. Да, жизнь моя пришлась на годы самого дикого, самого злого, жестокого и разнузданного безбожия, всю жизнь меня окружали неверующие люди, атеисты, в юности было несколько лет, когда я на себе испытал чёрный холод безверия, а между тем я считаю, что мне всю жизнь самым чудесным образом везло: я знал очень многих людей духовно глубоких, верующих, ведающих или хотя бы ищущих Бога. Я не искал этих людей, ни они меня не искали, а просто так получалось, будто сам Господь посылал нас друг другу навстречу…»

Ольга Варламова

Алексей Иванович Пантелеев

(Л.Пантелеев)

Два дня не ел Коська; одну только воду стегал. Вода - она бесплатная. Ее хоть с утра до ночи пей: на каждом углу фонтан, - нагибайся, поворачивай крантик и дуй, сколько влезет. Да вот беда - сытости от воды настоящей нет. Как ни пей, все равно брюхо от голода сводит.

Два дня Коська терпел, а на третий день не выдержал. Все утро шатался по Слободе, у каждого окошка стучал, скулил:

Тетенька... миленькая... подайте кусочек!

Но захлопывались окна, задвигались занавески, отвечали Коське:

С богом, хлопец, с богом.

К полудню свело у Коськи брюхо так, что хоть плачь. Хуже даже. Хоть топись.

Сходил Коська к знакомым ребятам. Были у него такие знакомые ребята кордоновская шпана. Эти ребята были воры, они Коську прогнали.

Мы, - говорят, - стрелкам не подаем. Воровать с нами не хочешь, ну и катись Христа ради к чертовой бабушке.

Коська вздохнул, ничего не сказал, не обиделся и пошел опять на фонтан воду пить. По дороге идет, окурки собирает: если курить, то не так есть хочется. И вдруг слышит - паровоз гудит. Вспомнил Коська - на вокзале давно не был. Как же это он забыл? Ведь на вокзале можно и копеечек пострелять, и вещи кому снести пособить.

Собрал последние силенки - побежал на вокзал. А там как раз поезда ждут. Начальник станции вышел: стоит у фонаря, ногу выставил, белыми брюками фасон наводит. Пассажиры гуляют по платформе, тетеньки белыми платочками от жары обмахиваются.

Коська скорее руку лодочкой сложил, юркнул в толпу, заканючил:

Добрые граждане, подайте сироте на пропитание...

Люди идут, мимо проходят, на Коську даже глядеть не хотят. А другой, если почище одет, взглянет, да и обойдет, эдак поморщившись. Не запачкаться бы.

Тут было Коське пофартило. Видит, идет девушка. Лицо доброе, смеется будто бы. И в руках у нее целая охапка черемухи.

Коська к ней:

Милая барышня, будьте такая добренькая. Подайте сироте на кусочек.

Она сразу остановилась, в сумочке стала рыться. Видит Коська гривенник достает. И уж руку протянул, а гривенник тюк-звяк - и на платформу. Прыгнул раз-два, покатился - и в щель.

Ну, доставай, - смеется девушка. - Твое счастье.

Только соскочил Коська с платформы, только хотел под настил сунуться, слышит - грохот, звон, паровоз гудит: поезд подходит. Нет, надо скорей назад, - гривенник не убежит, а тут более важные дела прозеваешь.

Выскочил, а уж на платформе черт-те что делается. Шум, звон, дым.

Коська скорей к вагонам. Теперь милостыньку просить нельзя. В такой суматохе самый добрый человек за кошельком в карман не полезет.

Коська по другой лавочке. Это он тоже может. Он за вещи - за мешки, сундучки, корзинки - хватается.

Позвольте донесу, дяденька.

А дяденьки отмахиваются:

Сами дотащим. Иди лучше буржуазию поищи.

А буржуазия - та носильщиков с бляхами ищет. Да и не поднять Коське ихних буржуйских чемоданов.

Обиделся Коська. Расстроился. И тут ничего не вышло.

"Эх, - думает, - лучше побегу гривенник искать".

Полез опять под настил. Но где же его тут найдешь, гривенник. Даже и места он не помнит, где гривенник этот упал.

Ползал Коська, ползал, все коленки изодрал. Только и нашел, что окурков несколько штук да огрызок яблочный не очень маленький. Огрызок съел, окурки за уши запихал, хотел вылезать. И вдруг видит - ремешок.

Висит, болтается, свесился с платформы узенький сыромятный ремешок. И пряжка на нем блестит железная.

Не подумал даже Коська, что это за ремешок и откуда он тут взялся. Цапнул, дернул, - и вдруг полетела ему под ноги с платформы плетеная корзиночка.

Съежился Коська. От страха дышать перестал. Думает: сейчас хозяин корзинки с платформы соскочит, будет ему, Коське, баня с веником. Но нет, минута прошла, еще минута - никто за корзинкой не лезет. Над головой у Коськи люди ходят, шумят, разговаривают, а Коська сидит как мышь и шевельнуться боится.

Наконец осмелел - пощупал плетеночку, потрогал: тяжелая. Перетянута корзинка сыромятным ремешком, чтобы нести было за что. На лучинных петельках замочек висит. Маленький. Его пятилетний пацан сковырнет.

Взял Коська плетенку в руки, понюхал: ничем особенным не пахнет. Палец подсунул под крышечку, что-то мягкое, рубаха, наверно.

И вот закружилась у Коськи голова. Затошнило его. В животе забурчало. Может, яблоко он не очень свежее съел. Сам не соображал, что делает.

Чуть хрустнул замок, слетел ремешок, отскочили лучинные петельки.

Так и есть: рубаха наверху лежит. Белая, в полоску. Под рубахой книги. Штук десять. Под книгами ботинки желтые, ношеные, бритва в коробочке, обмылок в бумажке. А в самом низу картина какая-то, портрет.

Разглядывать Коська не стал, сунул что куда: рубаху за пазуху, книги и портрет тоже, бритву и мыло в карман, ботинки на ноги. Плетенку не пожалел, оставил - с ней греха наживешь.

Хоть и не воровал Коська раньше, а все-таки хитрости у него хватило: здесь вылезать не стал, а пополз в самый конец платформы. Там высунулся, посмотрел по сторонам, вскочил и зашагал не оглядываясь.

Идет, а сердце у него как рыбка бьется. И стыдно ему и радостно. Теперь-то уж он сыт будет. Теперь только загнать надо краденое.

А как подумал, что краденое, опять уши горят.

Думает: "Нет, не украл ведь я. Ведь сама корзинка упала, я только за ремешок потянул".

"А зачем же, - думает, - убегаешь? Чего ж ты тогда плетенку бросил, если она не краденая?"

Сам думает, а сам все шагу прибавляет. Знает, куда ему теперь идти надо - на Кордон. Там один человечек живет, одноглазый Яшка Каин, он краденым торгует.

Каин пьяный на огороде сидел, в карты играл с маленькими ребятишками. Он думал, что Коська стрелять пришел. Прогнал его.

Иди, - говорит, - к черту! Надоели вы мне, рукосуи... Работать надо, а не христарадничать.

Коська не обиделся, не ушел. Постоял, ногу поднял, желтый ботинок показал:

Покупай - продам.

Каин посмотрел, пощупал. Видно, понравились.

Сколько? - спрашивает. А сам карты засаленные тасует.

Червяк давай, а меньше ни копейки.

Засмеялся Каин:

Ишь фартовый какой! По-фабричному за левый товар хочешь? А тимак не возьмешь?

Известный в народе и любимый многими поколениями, на самом деле писатель Леонид Пантелеев - обладатель нелёгкой судьбы. О том, что пришлось пережить автору искрометных произведений в течение всей жизни и какой отклик это нашло в его книгах, будет рассказано в этой статье.

Детство будущего писателя

Л. Пантелеев, настоящее имя которого Алексей Иванович Еремеев, родился 22 августа (по старому стилю - 9) 1908 года в Санкт-Петербурге. Отец был военным, а именно - казачьим офицером, участвовавшим в русско-японской войне и получившим за заслуги перед Отечеством дворянский титул. Вспоминая впоследствии собственное детство, Пантелеев отмечал, что не имел с отцом душевной близости и достаточного понимания, называл на «Вы» и боялся позволить себе сказать что-нибудь лишнее. Тем не менее образ отца, не светлый и теплый, но подлинно рыцарский, образ человека чести и достоинства, автор пронёс через всю жизнь.

Алексей с ранних лет имел страсть к чтению, за что в домашних кругах получил прозвище «книжный шкаф». Уже в 9 лет мальчик начал заниматься сочинительством - в эти годы из-под его пера вышли первые приключенческие рассказы, волшебные сказки и стихи.

1916 год - время обучения во 2-ом Петроградском реальном училище, которое пока ещё только будущий писатель с псевдонимом Леонид Пантелеев так никогда и не окончил. Частичной причиной этого стал арест отца в 1919 году Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюционерами и его последующий расстрел. Мать, Александра Васильевна, дочь зажиточного купца, постоянно перевозила детей с места на место, пытаясь обеспечить максимальную безопасность - так, семья сначала жила в Ярославле, затем - в городе Мензелинске.

Юношество

Малолетний парень рано остался без должного присмотра и за неимением средств даже на краюху хлеба начал подворовывать. Подобное занятие часто оканчивалось времяпрепровождением в стенах милиции или уголовного розыска. Именно в этот период за Алексеем Еремеевым прочно закрепилось прозвище «Лёнька Пантелеев» - так звали известного в то время налётчика Петербурга.

Леонид Пантелеев, «Республика ШКИД» - история появления

Прототипом школы из повести послужило, таким образом, реально существовавшее на территории Петрограда заведение, куда направлялись беспризорные, склонные к разбоям и грабежам или просто оставшиеся без попечения родителей юноши. Здесь обучались наукам, сочиняли стихотворения, устраивали песенные конкурсы и разыгрывали спектакли, знакомились с иностранными языками, занимались журналистским и редакторским делом. Буквально каждый выпускал личный журнал или стенгазету с особенным, отличным от других содержанием и уникальным оформлением.

Пантелеев пробыл в школе им. Достоевского недолго, всего несколько лет, но впоследствии признавался, что именно ШКИД стал местом, придавшим ему колоссальный запас жизненных сил.

Здесь Леонид встретил многих товарищей, дружбу с которыми в результате пронёс через долгие годы. Одним из таких верных приятелей стал для Пантелеева Григорий Белых - будущий соавтор повести, который рано потерял отца, а мать практически не видел, так как она была занята работой. Схожие жизненные пути и истории сблизили ребят, и они стали друзьями.

Из школы Леонид Пантелеев в компании Белых отправился в Харьков, где оба поступили на актерские курсы, но не задержались там надолго и в течение некоторого времени занимались бродяжничеством. По возвращении в Ленинград друзья поселились вместе, и в 1926 году Григорий предложил Пантелееву написать сборник историй о дорогой сердцу школе. С этого момента началась литературная слава ШКИД.

Состав, краткое содержание и общая судьба повести

Друзья задумали в общей сложности 32 истории с занимательными и смешными сюжетами, которые были разделены поровну: за одну часть (первые 16 глав) был ответственен Григорий Белых, а за другую (последние 16 глав) - Леонид Пантелеев, который пришёл в школу несколько позже. В двух словах сложно описать то, что создали Белых и Пантелеев Леонид. Краткое содержание может помочь в этом вопросе тем, у кого нет времени на объёмный том, но лучше всё же постараться выкроить для произведения свободную минутку.

Книга вобрала в себя ту уникальную атмосферу, которая действительно царила в родной для авторов школе социально-индивидуального воспитания: это смесь взрывного, конфликтного, буйного, яркого, безудержного и бесконечно веселья. Герои, молодые мальчишки, на которых государство поставило крест и «списало» со счетов, на страницах книги демонстрировали себя людьми деятельными, глубокими, креативными, жаждущими знаний и требующими к себе уважения как к равным. Примечателен тот факт, что у каждого из действующих персонажей повести был реально существующий прототип.

Для истории этой книги и литературного успеха авторов в целом характерны и взлёты, и падения. На первых порах произведение начали отрывать буквально с руками и ногами, а Пантелеев и Белых сошлись со многими известными в литературных кругах профессионалами: Е. Шварцем, С. Маршаком, Н. Олейниковым, В. Лебедевым. Однако для друзей и их творения наступила и чёрная полоса: в 1938 году Григорий оказался репрессирован, а Леонид Пантелеев, книги которого к этому времени издавались уже в больших количествах, оказался под негласным запретом за то, что не захотел предать честь друга и убрать его имя как соавтора произведения. Пантелеев жил, с трудом превозмогая смерть, нищенствовал, жутко голодал во время осады немцами Ленинграда и едва остался в живых.

Леонид Пантелеев: стихи, о которых почему-то забывают

Кроме самого известного произведения, принесшего Леониду Пантелееву литературную славу и неожиданно пришедшую популярность, у этого автора имеются творения другого характера и даже формы - не прозаической, а стихотворной. Автор позиционировал себя не только как прозаик, драматург, публицист, но и как поэт, о чём свидетельствуют, например, его стихотворения, написанные для дошколят, подростков и детей старшего школьного возраста. Сюда относятся, например, произведение 1939 года «Весёлый трамвай», заманивающее маленького читателя предложением на время превратиться в транспорт и даже рассказывающее, как это лучше устроить. Стих «Задача с яблоками», созданный в том же году, в игровой форме предлагает ребятам попробовать сосчитать, сколько всего было братьев и сестриц, исходя из количества полученных и съеденных ими фруктов. Вообще подобная форма, вызывающая ребёнка на диалог, на взаимодействие - это характерная отличительная черта всего творчества Л. Пантелеева.

Сказки

В своем творчестве Пантелеев неоднократно обращался и к жанру сказок. Поэтику волшебства Леонид считал настоящим чистым холстом для игры самыми вариативными сюжетами. Интересно, что как автор Леонид Пантелеев, сказки которого активно проходят и изучают в школе, применительно к этому жанру во взрослом возрасте нередко забывается. Тем любопытнее будет освежить собственные знания: оказывается, что Леонид Пантелеев придумал тех самых лягушек, одна из которых утонула от бездействия, а вторая сбила молоко в масло и осталась жива. Для сказок, как и для остальных произведений писателя, характерно наличие глубокой внутренней проблемы и поиск её правильного решения с точки зрения морали и нравственности, что особенно важно тогда, когда разговаривать о сложных вещах приходится с самыми маленькими представителями этого мира - детьми.

Рассказы

В русле этого жанра писатель Леонид Пантелеев трудился ещё до того, как в свет вышла «Республика ШКИД». Юмористические произведения и небольшие фельетоны печатались в периодических изданиях, таких как «Кинонеделя», «Смена», «Бегемот».

После смерти Сталина Леонид смог вернуться к открытой литературной деятельности, чему также поспособствовала забота друзей - людей уважаемых, имеющих в обществе вес. Поэтому Леонид Пантелеев, рассказы которого вместе с другими произведениями находились практически под запретом, наконец-то смог опубликовать новые, написанные за годы забвения произведения. Сюда относятся ставшие впоследствии хрестоматийными «Буква "ты"», «Честное слово», «На ялике», «Маринка», «Гвардии рядовой», «О Белочке и Тамарочке» и другие.

Деятельность в зрелом возрасте

Ни на одном месте Пантелеев не мог задерживаться надолго и лишь одному делу оставался предан всей душой на протяжении целой жизни - литературе. Он занимался писательством и публикацией своих работ практически до самого последнего дня своего существования - так, серьёзная и многогранная по содержанию повесть «Верую» была издана только после смерти писателя, в 1991 году. Эта работа -- своеобразная исповедь автора, где он делает выводы относительно собственного жизненного пути и искренне кается за то, что не был таким христианином, каким хотел бы быть, но в суровой атмосфере насаждаемого безбожия и тотального контроля Леонид, по существу, и не мог быть тем, кем всегда желал.

Наследие и значение для потомков

Леонид Пантелеев, биография которого представляет собой переплетение как лёгких, так и сложных жизненных ситуаций, в результате оставил миру и русской культуре большое количество стихотворений, повестей, рассказов и сказок. Но есть ещё одна вещь, которую, пусть и косвенно, подарил человеку уже следующего, XXI века Леонид Пантелеев. Книги - ещё не всё наследие автора, не стоит забывать и об известном, любимом вот уже несколькими поколениями фильме «Республика ШКИД» 1966 года производства, режиссер которого - Геннадий Полока. Снятый по мотивам легендарного произведения, фильм не теряет своей популярности благодаря игре актёров, таких как Сергей Юрский, Юлия Бурыгина, Александр Мельников и другие. Картина, которая идет чуть более 1,5 часа, относится к жанру семейного, комедийного и одновременно драматического кино и рекомендуется к просмотру и взрослым, и детям, ведь вне зависимости от возраста, посмотреть на перипетии судеб подростков-школьников будет интересно всем. Также был экранизирован и ряд других книг: «Пакет», «Честное слово», «Часы» и др.

Сегодня можно найти много сведений о том, кем был Л. Пантелеев. Биография, книги, отзывы, цитаты из книг писателя не перестают приковывать к себе внимание общества.

Прозаик, публицист, поэт, драматург, сценарист.

Дважды кавалер ордена Трудового Красного Знамени (за заслуги в развитиидетской литературы)

Алексей Еремеев родился 22 августа 1908 года в Петербурге в семье казачьего офицера, участника русско-японской войны, за подвиги получившего дворянский титул.

В детстве домашние звали Алексея «книжным шкафом»за его любовь к чтению. В 9 лет он начал сочинять стихи, пьесы и приключенческие рассказы. Вспо-ми-ная позже сво-их ро-ди-те-лей, пи-са-тель при-зна-вал-ся, что с от-цом у не-го душев-ной бли-зо-с-ти не бы-ло. «О ка-кой бли-зо-с-ти мож-но го-во-рить, - по-яс-нял Алексей, - ес-ли, об-ра-ща-ясь к от-цу, я на-зы-вал его на «вы». Но это не оз-на-ча-ло, что Ереме-ев сты-дил-ся от-ца. Он под-чёр-ки-вал:

«Но об-раз от-ца я с гор-до-с-тью и лю-бо-вью про-нёс в па-мя-ти сво-ей и в серд-це че-рез всю жизнь. Ска-зать свет-лый об-раз - бы-ло бы не-пра-виль-но. Ско-рее - тём-ный, как по-чер-нев-шее се-ре-б-ро. Ры-цар-ский - вот са-мое точ-ное сло-во».

Силь-ное вли-я-ние на Ереме-е-ва в дет-ст-ве ока-за-ла его мать. Она, как при-зна-вал-ся пи-са-тель, ста-ла пер-вым на-став-ни-ком сво-их де-тей в ве-ре.

В 1916 году Алексея отдали учиться во 2-е Петроградское реальное училище, которое он так и не окончил. В 1919-м году ЧК арестовала отца Еремеева. Он содержался в холмогорском изоляторе и там был расстрелян. Мать Алексея - Александра Васильевна, стараясь сохранить жизнь и здоровье троих детей, отправилась с ними из Петербурга в глубину России. Семья жила в Ярославле, позже - в Мензелинске.

В скитаниях Алексей в поисках быстрого заработка научился подворовывать. Такое времяпровождение часто заканчивалось встречей с работниками уголовного розыска и милиционерами. Именно тогда сверстники прозвали его за отчаянный нрав Ленькой Пантелеевым, сравнивая со знаменитым питерским налетчиком.

Но в 20-е годы носить фамилию бандита было безопаснее, чем указать, что отец у тебя - казачий офицер, а мать - дочь купца первой гильдии, пусть даже из архангельско-холмогорских крестьян. В конце 1921 года Алексей попал в петроградскую Комиссию по делам несовершеннолетних, а оттуда был отправлен в Школу социально-индивидуального воспитания имени Достоевского, знаменитую Шкиду.

Это удивительное заведение впоследствии сравнивалось то с дореволюционной бурсой, то с пушкинским лицеем. Беспризорники занимались в школе писали стихи, учили иностранные языки, ставили пьесы, выпускали свои газеты и журналы. «Кто поверит теперь, — было написано позже в одной из глав «Республики Шкид», — что в годы войны, голодовки и бумажного кризиса в шкидской маленькой республике с населением в шестьдесят человек выходило шестьдесят периодических изданий — всех сортов, типов и направлений».

В Шкиде Еремеев провел не так много времени, всего два года, но впоследствии не раз говорил о том, что именно здесь он получил энергию на восстановление в жизни.

В Шки-де судь-ба впер-вые столк-ну-ла Ереме-е-ва с его бу-ду-щим со-ав-то-ром Гри-го-ри-ем Бе-лых. Он, как и Алексей, ра-но ос-тал-ся без от-ца. Мать на жизнь за-ра-ба-ты-ва-ла стир-кой бе-лья. Сын ока-зал-ся без при-смо-т-ра. Бро-сив шко-лу, маль-чиш-ка ус-т-ро-ил-ся на вок-зал но-силь-щи-ком. Но де-нег ка-та-ст-ро-фи-че-с-ки не хва-та-ло, и пар-ниш-ка стал под-во-ро-вы-вать.

В Шкиде друзья тоже долго не задержались. Они отправились в Харьков, где поступили на курсы киноактёров, но потом оставили и это занятие, и некоторое время занималисьбродяжничеством.

В 1925 году друзья вернулись в Ленинград, где Алексей жил у Белых в пристройке к дому на Измайловском проспекте. В 1926 году Белых предложил написать книгу о родной школе.

Будущие летописцы Шкиды купили махорки, пшена, сахара, чая и приступили к делу. Узкая комната с окном, выходящим на задний двор, две койки и небольшой стол — больше им ничего не было нужно.

Они задумали 32 сюжета и разделили их пополам. Каждому автору предстояло написать 16 глав. Поскольку Еремеев попал в школу позже Белых, первые десять глав пришлись на Григория. Впоследствии Алексей Иванович охотно приписывал успех книжки своему соавтору: именно первые главы сконцентрировали все самое яркое, неожиданное, конфликтное и взрывное, чем отличалась Шкида, и приковывали внимание читателя.

Юные соавторы не подозревали, что их ожидает успех. Написав книгу, они понятия не имели, куда ее нести. Единственным «литературным» деятелем, которого ребята знали лично, была товарищ Лилина — заведующая отделом народного образования. Она пару раз присутствовала на торжественных вечерах в Шкиде. Еремеев хорошо запомнил выражение ужаса на лице товарища Лилиной, когда она увидела пухлую рукопись, которую к ней приволокли два бывших детдомовца, и поняла, что ей придется это читать. «Конечно, только по доброте душевной, из жалости она согласилась оставить у себя эту махину».

Соавторам повезло дважды. Лилина не просто прочла повесть, как обещала. Но еще и оказалась заведующей ленинградским Госиздатом, где в то время работали Самуил Маршак, Евгений Шварц и Борис Житков. Она тут же передала рукопись профессионалам.

…Их искали по всему городу. Белых и Еремеев не удосужились оставить даже адреса, мало того, выйдя из кабинета Лилиной, они крепко поссорились. Белых заявил, что идея нести сюда рукопись была от начала до конца идиотской, и он даже не намерен позориться и узнавать о результатах. Еремеев однако же не выдержал и через месяц, тайком от Гриши, все-таки пришел в Наробраз. Секретарша, увидев его, завопила: «Он! Он! Пришел наконец-то! Куда же вы пропали! Где же ваш соавтор?» Целый час Лилина водила его по коридору туда-сюда, рассказывая, как хороша вышла книга. Ничего не соображающий от волнения Еремеев машинально засунул в коробок зажженную спичку, и коробок шумно взорвался, опалив ему руку, которую потом лечили всем Наробразом.

«Все сотрудники редакции читали и перечитывали эту объемистую рукопись и про себя, и вслух, — вспоминал Маршак. — Вслед за рукописью в редакцию явились и сами авторы, на первых порах неразговорчивые и хмурые. Они были, конечно, рады приветливому приему, но не слишком охотно соглашались вносить какие-либо изменения в свой текст».

Скоро из библиотек стали приходить сведения, что повесть читают запоем, берут нарасхват.

«Республику ШКиД» мы писали весело, не задумываясь, как бог на душу положит… — вспоминал Еремеев. — Мы с Гришей написали ее за два с половиной месяца. Нам ничего не надо было сочинять. Мы просто вспоминали и записывали то, что еще так живо хранила наша мальчишеская память. Ведь очень мало времени прошло с тех пор, как мы оставили стены Шкиды».

Когда книга вышла, ее прочитал Горький - и настолько увлекся, что стал рассказывать о ней своим коллегам. «Прочитайте обязательно!» Горький увидел и то, что дебютанты, возможно, изобразили волей-неволей - директора школы Виктора Николаевича Сороку-Росинского, Викниксора. Его он вскоре назовет «новым типом педагога», «монументальной и героической фигурой». А в письме к педагогу Макаренко Горький скажет, что Викниксор «такой же герой и страстотерпец», как и сам Макаренко.

Однако Антону Семеновичу Макаренко, выходившему тогда на лидирующее место в советской педагогике, «Республика Шкид» не понравилась. Он прочел ее не как художественное произведение, а как документальное, и увидел в нем лишь «добросовестно нарисованную картину педагогической неудачи», слабости в работе Сороки-Росинского.

Вместе с Белых Еремеев напишет ряд очерков под общим названием «Последние халдеи», рассказы «Карлушкин фокус», «Портрет», «Часы» и другие произведения.

Когда Алексей стал искать тему для второй книги, ему пришла идея написать рассказ «Пакет». В нем Алексей вспомнил историю, происшедшую с его отцом:

«Добровольцем, или, как тогда принято было говорить, вольноопределяющимся отправился он на фронт Русско-японской войны. И вот однажды молодого офицера с важным донесением послали с боевых позиций в штаб командования. По дороге ему пришлось уходить от преследования, он отбивался от японского кавалерийского разъезда, был ранен навылет в грудь. Истекал кровью, но донесение доставил… За этот подвиг он получил орден Святого Владимира с мечами и бантом и потомственное дворянство… Было это на Пасху 1904 года…

И вот я, зная эту кровно близкую мне историю с детства, словно забыл ее на долгие годы, пока ее незаметно не подсунула мне память. И тогда, в 1931 году, сам не понимая, откуда возник сюжет моего рассказа «Пакет», я с кавалерийской лихостью разрешил моему воображению вольно и бесцеремонно разделаться с фактами жизни.

Из 1904 года события перекинуты на пятнадцать лет вперед - из Русско-японской войны в Гражданскую. Хорунжий Сибирского казачьего полка превратился в рядового бойца буденновской Конной армии. Японцы - в белоказаков. Штаб генерала Куропаткина - в штаб Буденного. Владимирский крест с мечами и бантом - в орден Боевого Красного Знамени. Соответственно и все остальное, весь антураж, колорит, лексика, фразеология и - главное - идейная подоплека подвига стали иными…»

Но впоследствии, не только написав рассказ, но и сделав сценарий о похождениях бывшего буденновца в мирное время, увидев две экранизации «Пакета», Алексей Иванович Еремеев понял, что подвиг отца не очень-то совместился с новыми обстоятельствами, в которых действовал его персонаж.

«Весь этот маскарад потому только и мог состояться и увенчаться каким-то успехом, что автор не знал и не понимал, откуда что… Сознательно я просто не решился бы так поступить, это казалось бы мне кощунством - и по отношению к отцу, и по отношению к герою».

Неграмотный Петя Трофимов, в отличие от отца Алеши Еремеева, не особенно разбирался в происходящем. И приключения его, несмотря на военную обстановку, оказались трагикомичны. Коня он, крестьянский сын и сам крестьянин, ухитрился утопить. Попал в плен к неприятелю. Только по стечению обстоятельств пакет не оказался на столе у казаков-мамонтовцев. Но и до Буденного он его не довез. Съел. И голову свою тоже сложил бы, не помоги Трофимову сметливый Зыков, хозяйство которого разорила Гражданская война. Герой Первой мировой войны превратился в идиота, активизированного большевистской идеологией. «Где хлебом пахнет, туда и ползешь» - его чистосердечное признание.

Еремеев воевал за веру, царя и Отечество с иноземными солдатами. А Трофимов - со своими соотечественниками. «Пакет» удовлетворения Алексею Ивановичу не принес.

В 1936 году соавтор Еремеева Григорий Белых был безвинно арестован. В «органы» настучал муж сестры Григория. Белых по бедности не платил ему за квартиру, и родственник решил проучить «писаку», передав тетрадь со стихами куда следует. Тогда это было в порядке вещей: решать мелкие бытовые проблемы с помощью доносов в НКВД. Белых дали три года. Дома остались жена и двухгодовалая дочка.

Еремеев пытался хлопотать за него, писал телеграммы Сталину, посылал в тюрьму деньги и передачи. Они переписывались все три года. «Трудно мне будет сунуться в Ленинград. Таких, как я, и с намордником не велено подпускать к триумфальным аркам Питера… Ну что ж, лучше смеяться, чем вешаться», — писал Белых.

Жена Белых, добившаяся с ним свидания, написала Еремееву: «Боюсь, что он живым не выйдет. По-моему, ему просто жрать нечего, хотя он скрывает это от меня». Белых скрывал, что врачи обнаружили у него вторую стадию туберкулеза. Последнее его письмо Еремееву: «Сталину писать не надо, ничего не выйдет, время неподходящее… Надеялся я на свидание с тобой. Посидеть бы на табуреточке и поговорить с тобой о самых простых вещах... Разве нечего нам сказать о задуманном, об испорченном, о дурном и хорошем, чем несет в воздухе…»

Последняя фраза была написана корявыми прыгающими буквами: «Все кончено...» Григорий Белых умер в 1938 году в тюремной больнице, едва достигнув 30 лет. А «Республика ШКиД» была надолго изъята из употребления.

В последующие годы Алексею Ивановичу не раз предлагали переиздать «Республику Шкид» без имени соавтора, объявленного врагом народа, но он неизменно отказывался. Его имя в связи с этим отказом больше так же нигде не упоминалось. А в ОГПУ сам Еремеев был так же отмечен как сын врага народа.

После нескольких лет литературного молчания Алексей Иванович возвращается к впечатлениям детства: «Зимой 1941 года редактор журнала «Костер» попросил меня написать «на моральную тему»: о честности, о честном слове. Я, было, подумал, что ничего путного не придумается и не напишется. Но в тот же день или даже час, по пути домой, стало что-то мерещиться: широкий приземистый купол Покровской церкви в петербургской Коломне, садик за этой церковью… Вспомнилось, как мальчиком я гулял с нянькой в этом саду и как подбежали ко мне мальчики старше меня и предложили играть с ними «в войну». Сказали, что я - часовой, поставили на пост около какой-то сторожки, взяли слово, что я не уйду, а сами ушли и забыли обо мне. А часовой продолжал стоять, потому что дал «честное слово». Стоял и плакал, и мучился, пока перепуганная нянька не разыскала его и не увела домой».

Так был написан хрестоматийный рассказ «Честное слово». Рассказ настороженно был встречен коммунистическими хранителями классовой морали. Их обвинения сводились к тому, что герой из рассказа Пантелеева в своих представлениях о том, что такое хорошо и что такое плохо, опирается на собственное понимание о чести и честности, а не на то, как они истолкованы в коммунистической идеологии.

Сам писатель на эти обвинения не обращал внимания. Он нашел ключ к самовыражению.

Ког-да на-ча-лась вой-на, Ереме-ев по-пал в спи-сок не-бла-го-на-дёж-ных. В на-ча-ле сен-тя-б-ря 1941 го-да ми-ли-ция хо-те-ла его вы-слать из Ле-нин-гра-да. Пи-са-те-лю ис-пор-ти-ли па-с-порт, пере-черк-ну-в штамп о про-пи-с-ке, и да-ли пред-пи-са-ние сроч-но от-пра-вить-ся на Фин-лянд-ский вок-зал. Ереме-ев вы-нуж-ден был пе-рей-ти в род-ном го-ро-де на не-ле-галь-ное по-ло-же-ние. Но вско-ре ста-ло яс-но, что без про-дук-то-вых кар-то-чек ему не выжить. К мар-ту 1942 го-ду он сов-сем обес-си-лел. Врач «Ско-рой» по-ста-вил пи-са-те-лю ди-а-гноз - дис-тро-фия III сте-пе-ни и па-рез ко-неч-но-с-тей. От го-лод-ной смер-ти Алексея спас-ла глав-врач боль-ни-цы на ос-т-ро-ве Ка-мен-ный, чья се-мья ока-за-лась его чи-та-те-ля-ми.

Обо всех этих обстоятельствах уз-нал Са-му-ил Мар-шак. Он по-шёл к Алек-сан-д-ру Фа-де-е-ву и до-бил-ся, что-бы боль-но-го пи-са-те-ля вы-вез-ли из бло-кад-но-го го-ро-да в тыл. Поз-же на ос-но-ве сво-их днев-ни-ков Ереме-ев вы-пу-с-тил кни-ги «В осаж-дён-ном го-ро-де» и «Жи-вые па-мят-ни-ки» («Ян-варь 1944»).

Писатель рассказывал:

«Тогда там, на Каменном острове, неподалеку от госпиталя, был лодочный перевоз. На перевозе работал мальчик лет четырнадцати-пятнадцати. И вскоре я написал рассказ «На ялике» - о мальчике, который занял место перевозчика-отца, который погиб от осколка фашистской бомбы.

И не сразу я понял, что в рассказе очень сложно переплелись, сочетались впечатления 1942 года и впечатления года 1913-го, то есть даже до начала Первой мировой войны.

Мне не было и шести лет, мы жили на даче в двадцати верстах от Шлиссельбурга, на Неве. В конце августа утонул молодой перевозчик Капитон, оставив сиротами детей - мальчика и девочку.

Это была первая в моей жизни встреча со смертью, и вот эти ранние детские впечатления и переживания, горечь этих переживаний, перемешавшись с впечатлениями и переживаниями другими, блокадными, и подстрекли, взволновали мое воображение, когда я писал рассказ «На ялике». Память моя даже имя маленького перевозчика мне подсказала: я назвал его Матвеем Капитоновичем. И Неву, с ее запахами, с ее черной водой, я писал не ту, которую видел перед собой блокадным летом, а ту, что сохранила от детских лет моя память».

За годы забвения Леонидом написаны, и впоследствии опубликованы рассказы «Маринка», «Гвардии Рядовой», «О Белочке и Тамарочке», «Буква «ты», «В осаждённом городе», воспоминания о Горьком, Чуковском, Маршаке, Шварце и Тырсе. Пантелеев решает переработать свою довоенную повесть «Ленька Пантелеев», за которую взялся, решив рассказать предысторию героя «Республики Шкид». Но переработка не получилось. Книга «Ленька Пантелеев» вышла в начале 50-х годов и была названа автором автобиографической повестью, в чем он впоследствии не раз публично раскаивался.

КАТЕГОРИИ