Почему не безоблачно счастье ольги и штольца. Характеристика Андрея Штольца в романе “Обломов”: описание внешности, характера, происхождения в цитатах

Сочинение

"Что такое счастье?", - этот вопрос задавал себе когда-нибудь каждый и не получал на него удовлетворительного ответа. Одному кажется, что счастье - это миг. Другому - труд. Третьему тоже что-нибудь кажется. Но, как ни странно, никто не сможет объяснить это понятие другому так, чтобы тот изменил свое представление о счастье. Это пытались делать многие великие поэты, писатели, архитекторы и другие деятели искусства, прилагая неимоверные усилия, чтобы их герои могли показаться людям счастливыми или наоборот. В этом, на первый взгляд, незначительном штрихе подчас заключалась вся ценность произведения. Знаменитый "Демон" Врубеля всем своим существом показывал, насколько он несчастен. Гете во многих произведениях отображал свое представление о счастье, как о миге.

Для писателя сделать своего героя объективно счастливым или несчастным, наверное, самая сложная задача. Ведь любой герой живет своей собственной жизнью, влиять на которую писатель может только частично, по этой причине все искусство писателя проявляется при создании образа. Поэтому, чтобы определить, счастлив ли герой или нет, мы должны для начала понять, может ли он быть счастлив.

Самым объективным русским писателем XIX в. принято считать Гончарова. В его произведениях читатели не могут определить, на чьей стороне симпатии автора. У каждого его героя свой образ мышления, свой внутренний мир и, конечно же, свои представления о счастье. Гончаров очень тонко направляет читателя к правильному пониманию своих образов.

В его самом знаменитом романе "Обломов" четыре главных героя: Илья Ильич Обломов, Андрей Иванович Штольц, Ольга Сергеевна Ильинская и Агафья Матвеевна Пшеницына. Для каждого в романе очень точно прописан окружающий персонажа мир и его место в нем. Почти о каждом мы знаем, в каких условиях он родился, какие факторы повлияли на его характер, на его восприятие мира, а в частности, счастья. Однако Гончаров оставляет нам, читателям, право считать их понятия о счастье верными, ложными или же уважать мнение каждого.
Главный герой романа, Илья Ильич, родился и вырос в той "старой эпохе", когда основной ценностью была "доброта душевная". Причем вырос он не где-нибудь, а "в благословенном уголке земли", в "чудном краю … где небо, кажется, напротив жмется к земле, но не с тем, чтобы метать сильнее стрелы, а разве только, чтоб обнять ее покрепче, с любовью". В краю, все в котором располагает к постоянному, непрекращающемуся счастью. В краю, где, казалось бы, нет места печалям, страданиям, где "от праздника до праздника" время летит быстро и незаметно, где люди наслаждаются каждым днем и не думают о будущем. Все это сказалось на Илье Обломове. Для него счастье - это сама жизнь, он довольствуется насущным и не хочет ничего большего. В его жизни были моменты, когда он шел к определенной цели, но они "меркли" из-за его натуры. Он счастлив лишь тем, что у него есть, а есть у него его мечты: "Лицо Обломова вдруг облилось румянцем счастья: мечта была так ярка, жива и поэтична, что он мгновенно повернулся лицом к подушке… Лицо его сияло трогательным чувством: он был счастлив". Однако не следует причислять Облова к людям, абсолютно безразличным к окружающему их миру. Он просто не смог приспособиться к нему, найти свое место в нем, отчасти из-за того, что сменилась эпоха, а вместе с нею ушли и ценности, в которых воспитывался Обломов. Это подтверждает любовь Обломова к Ольге. Он нашел близкого себе человека, но окружающий их мир не позволил развиться его чувству: "Счастье, Счастье! - едко проговорил он потом. - Как ты хрупко, как ненадежно! Покрывало, венок, любовь, любовь! А деньги где? а жить чем? И тебя надо купить, любовь, чистое, законное благо".

Штольц находится в совершенно иной ситуации. С детства он привык к труду: его отец - немец по национальности - открыл в России фабрику и, "когда он (Андрей) подрос, отец сажал его с собою на рессорную тележку, давал вожжи и велел везти на фабрику, потом в поля, потом в город, потом…". Но все же Андрей не стал "немецким бюргером, из каких вышел отец". Во многом это произошло благодаря его матери, которая "бросалась стричь Андрюше ногти, завивать кудри, шить изящные воротнички и манишки; заказывала в городе курточки; учила его прислушиваться к задумчивым звукам Герца, пела ему о цветах, о поэзии жизни, шептала о блестящем призвании то воина, то писателя, мечтала с ним о высокой роли, какая выпадает иным на долю…" Вдобавок он "вырос на русской почве". Все эти условия "обратили узенькую немецкую колею в такую широкую дорогу, какая не снилась ни деду его, ни отцу, ни ему самому". Андрей, конечно же, стал личностью, с широкой душой, богатым внутренним миром, но его представления о счастье почти не изменились. Для него "труд - образ, стихия, цель, смысл жизни", а соответственно и счастье он находит в труде.

Представление Ольги Сергеевны о счастье описано довольно туманно, но мы видим, что она с детства была лишена людей, которые могли бы помочь ей разобраться в жизни. Поэтому она постоянно развивается: ищет смысл жизни, пытается разобраться в самой себе, то есть пытается понять, что для нее счастье. Она, фактически, не может определиться в том, что ей нужно. Однако она по-своему счастлива, в некоторые моменты ее чувство похоже на чувство Обломова: "Она крепко пожимала ему руку и весело, беззаботно смотрела на него, так явно и открыто наслаждаясь украденным у судьбы мгновением… В эти минуты лицо ее дышало такою доверчивостью к судьбе, к счастью, к нему…"
Агафья Матвеевна, на мой взгляд, наиболее простой образ из всех. Ее мир определен очень строго, она никогда не пытается его расширить. Она не может жить без работы по хозяйству, потому что других интересов у нее нет. Она встречает с детства сложившийся идеал человека – барина, и забота о нем подсознательно становится для нее счастьем.

Счастье - понятие субъективное, сложное и многогранное. Все понимают его по-разному, но ни у кого счастье не бывает постоянным, поэтому в жизни, что один человек счастлив, а другой - нет, нельзя. А, так как Гончарову удалось объективно передать реальную картину мира, то можно лишь заключить, что главные герои романа не счастливы, но и несчастны. Они - реальны.

Андрей Иванович Штольц и Ольга Сергеевна Ильинская принадлежат к тому редкому типу людей, соединяющих в себе те результаты, к которым приводит гармоничное развитие.

Штольц – европеец по своему развитию. Его взгляд на жизнь схож с немецким мировоззрением – деятельной и упорядоченной жизни. Этот тип людей редок, но к его распространению ведут современные поколению 60-х годов XIX века идеи. Характер Штольца сложился под влиянием диаметрально противоположных отца и матери. Отец воспитывал будущего бюргера – деятельного, расчётливого, мать же – человека с нежной душой и русского барина.

Ольга Сергеевна Ильинская – тип женщины будущего. Естественность и сознательность – вот что отличает Ольгу от других женщин. Из этих качеств вытекает честность в словах и действиях, отсутствие кокетства, желание развиваться, умение просто и серьёзно любить. Характер Ольги, в отличие от уже сформировавшихся Ильи и Андрея, складывается в течении романа.

На примере Ольги проследил свою эволюцию любви в душе женщины. Ольга Сергеевна растёт духовно вместе с ростом своего чувства.

Она не мечтала о невозможном счастье, её мечты просты, планы – вполне осуществимы. Ольга влюбилась в умного, честного человека, но слабого, не привыкшего жить. Вспышку эмоций Ильи Ильича она приняла за настоящее чувство и была разочарована, когда вспышка угасла.

Вся жизнь Ольги Ильинской, сама её личность, являются олицетворением протеста против зависимости женщины. Она – новый тип. Этикет и правила хорошего тона для неё менее важны, чем рассудок и веление сердца.

Общечеловеческую задачу решает в явлениях русских, национальных. Выражая одну единственную идею, автор невольно коснулся всех сторон русской жизни его эпохи. Критик Писарев отмечает, что помимо подробно анализа апатии Обломова (обломовщины) И.А. с таким же мастерством изобразил и развитие души влюблённой женщины и даже вывел на сцену русской литературы новый образ «русского немца» Андрея Штольца.

Но если сравнить два этих прогрессивных героя, то Штольц уступает Ольге, она затмевает его. Андрей Иванович успокаивается на своём личном счастье и поэтому не может стать общественном деятелем нового поколения – такому типу ещё рано появляться в России. Ольга же представляется идеалом, человеком нового времени, с простым и ясным мышлением. Но и Ильинской свойственно ошибаться. Ольга Сергеевна любит будущего, мифического, поработавшего над собой Обломова, а такого она никогда не дождётся. Нужные себе черты она находит в Штольце. Но и в нём Ольге не нравится стремление уйти от борьбы и поиска ответов на вечные вопросы. Она-то к этой борьбе готова и не смирится с обломовщиной никогда.

Введение

Важной сюжетной линией романа «Обломов» являются отношения Ольги Ильинской и Андрея Ивановича Штольца. Они яркие, целеустремленные, деятельные личности, которые, казалось бы, идеально подходят друг другу – их брак словно был предопределен и логичен с первого знакомства с героями. Однако, несмотря на схожую характеристику Ольги и Штольца в романе «Обломов» Гончарова, герои, прожив вместе несколько лет, чувствуют себя несчастными, нереализованными и по-своему скованными узами брака. Причины этого кроются в том, что девушка считала брак еще одной ступенькой к развитию личности, а мужчина видел в нем тихую гавань, где можно отдохнуть от суеты внешнего мира.

Особенности отношений Ольги и Штольца

Отношения Ольги и Штольца начинаются с хорошей дружбы и взаимоуважения. Молодой девушке интересен взрослый состоявшийся мужчина, помогающий ей узнавать все больше об окружающем мире и развиваться как полноценной интеллектуальной личности. Штольц же видел в Ольге благодарную ученицу, ему нравилось, что девушка восхищается им как наставником и учителем. Именно Андрей Иванович и знакомит Ольгу со своим другом Обломовым, а затем искренне переживает о том, что возлюбленные расстались.

После того как девушка, тяжело переживая расставание с Ильей Ильичем, уехала в Европу, Штольц, на правах лучшего друга проводит с ней практически все свободное время, постепенно очаровываясь Ольгой не как интересным собеседником и ученицей, а женщиной, поэтому и решается сделать ей предложение. Девушка с радостью соглашается выйти за надежного, вдохновляющего ее Андрея Ивановича и, казалось бы, их ждет счастливый союз двух стремящихся вперед и поддерживающих друг друга личностей, но оба героя не были готовы к классическому браку, так как вкладывали в это понятие абсолютно разные смыслы.

Воспитанный в семье немецкого бюргера и русской дворянки Штольц с детства впитал образ женщины-хранительницы очага – своей матери, нежного и чувственного создания, искушенного в науках и искусствах. Идеалом Андрея Ивановича была женщина, которая, не смотря ни на что, всегда будет заботиться о нем, окружать его теплом и любовью, всю себя направляя на семью – именно это он ждал и от яркой, артистичной Ольги.

Девушка же не хотела ограничивать себя семьей и домом, не желала жить по привычному сценарию женской судьбы 19 века. Ольге нужен был вдохновитель и учитель, который смог бы бесконечно удовлетворять ее неуемную жажду знаний, при этом оставаясь чувственным, эмоциональным и любящим человеком, то есть практически идеальным мужчиной.

Почему брак и любовь Ольги и Штольца трагичны?

В результате недопонимания между супругами после нескольких лет брака Штольц осознает, что ему тяжело постоянно тянуться и соответствовать мужскому идеалу Ольги, тогда как девушка начинает страдать от чрезмерной рациональности и чувственной скупости мужа, вспоминая мечтательного и нежного Обломова. Между Ольгой и Штольцем нет той любви, которая была между Ольгой и Ильей Ильичем. Их отношения строятся на дружбе, взаимоуважении и долге, заменивших истинную любовь между мужчиной и женщиной, а потому и являются неполноценными и разрушающими для обоих персонажей.

Некоторые исследователи, анализируя взаимоотношения Ольги и Штольца, указывают, что, если бы Гончаров описал судьбу их брака, то он, несомненно, закончился бы разводом. И не только потому, что Андрей Иванович слишком рационален и не может дать жене всей той любви и чувственности, которые она ценила в Обломове, а по причине их внутренней несовместимости и, как уже было указано ранее, разному видению семейной жизни. Штольц всю свою жизнь осуждал «обломовщину» с ее спокойствием и сытостью, но неосознанно стремился к ней как к средоточию того душевного тепла и взаимопонимания, которое он ценил в своем друге. И женившись, Андрей Иванович словно воссоздает «ненавистную» Обломовку в своем поместье, где живет с женой и детьми, надеясь найти здесь покой и тихое счастье.

Штольц просто подменил понятия, считая «обломовщину» просто новым этапом своей жизни, но Ольга, чья природа всячески противится любым проявлениям «обломовщины», ощущает себя несчастной в клетке семьи и брака, оставаясь замужем за Андреем Ивановичем скорее из долга, чем по причине сильных чувств. Но и ее терпение не бесконечно – как только муж перестанет быть для нее вдохновителем и авторитетом, она уйдет от него, также как ушла от Обломова.

Заключение

Изображая отношения Ольги и Штольца, автор хотел показать, что счастливая семья невозможна без обоюдной любви, даже если супруги имеют общие интересы и схожие характеры. Сравнивая их брак с браком Обломова и Пшеницыной (который хотя и привел к смерти Ильи Ильича, но сделал героя счастливым), Гончаров подчеркнул, что истинная гармония отношений возможна только тогда, когда люди имеют общие жизненные ценности и принимают друг друга такими, какими они есть.

Тест по произведению

Штольц и Ольга. Две истории любви. В то время, как эти события разворачиваются в домишке на Выборгской стороне, в далекой Швейцарии параллельно вершится другая любовная история. Встретив за границей Ольгу с теткою, Штольц вновь принимает на себя миссию старшего друга и учителя, и вдруг с изумлением понимает, что скорее она может его научить, как «не позволять душе лениться» (эти строки Заболоцкого, хоть и написаны позднее, как нельзя лучше передают доминанту характера Ольги - вечный поиск). «Он (Штольц ) с удивлением и тревогой следил, как ее ум требует ежедневно насущного хлеба, как душа ее не умолкает, все просит опыта и жизни<…>. Обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами Штольц успокоивался, полагая, что надолго наполнил досуги своей приятельницы <…> и вдруг на лице ее заставал уже готовые вопросы…» Зная историю временного воскрешения флегматичного Обломова, мы верим, что даже рациональный Штольц не устоял перед очарованием этой ищущей души и уязвлен ее дружеским равнодушием. «С него <…> спала спесивая уверенность в своих силах; он уж не шутил легкомысленно, слушая рассказы, как иные теряют рассудок, чахнут <…> от любви...» «А что же Ольга! Она не замечала его положения или была бесчувственна к нему?» Штольц, таким образом, оказывается в положении Онегина, который «сохнет, и едва ль / Уж не чахоткою страдает», в то время как светской даме Татьяне «…иль не видно, иль не жаль…»

Ольге, как и пушкинской героине, на самом деле «видно» и «жаль»; но героиня Гончарова - как Татьяна - ощущает на себе цепи долга. Да, она не замужем, но она уже пережила любовное увлечение, а согласно строгой пуританской морали того времени, и это уже считалось изменой, низостью: «Она (Ольга ) порылась в своей опытности: там о второй любви никакого сведения не отыскалось. Вспомнила про авторитеты <…> - со всех сторон слышит неумолимый приговор: “Женщина истинно любит только однажды”». Конечно, ханжески настроенные светские девы, вроде пресловутой Сонечки, хитростью избавляли себя от мук совести: «Сонечка не задумалась бы сказать и про Обломова, что пошутила с ним, для развлечения, что он такой смешной, что можно ли любить «такой мешок», что этому никто не поверит». Но этот вариант не для честной Ольги, ей было бы ближе другое - «...потом, может быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и была бы хорошей, умной, заботливой женой и матерью, а прошлое сочла бы девической мечтой...». То есть опять уподобилась бы Татьяне, «была бы верная супруга и добродетельная мать...».

Но минута неизбежного объяснения наступила. «Я вам помогу… вы …любили?..» - насилу выговорил Штольц - так стало больно ему от собственного слова». Силу переживаний персонажа, его ревности, его боли подчеркивают паузы и ремарки: «на него опять пахнуло ужасом», «сам чувствовал, что у него дрожат губы». Однако боль сменилась «изумлением», а затем «по нему пробежала радостная дрожь» - когда узнал, что предметом первой любви был Обломов. «Ах, если б только я мог знать, что герой этого романа - Илья! Сколько времени ушло. Сколько крови испортилось! За что?» - несколько раз повторяет он. Преданный друг, он, однако, не видит в Обломове достойного соперника; человека, в которого можно по-настоящему влюбиться. «Но для любви нужно что-то такое… чего не определить, ни назвать нельзя и чего нет в моем несравненном, но неповоротливом Илье», - с торжеством заявляет Штольц. Не подозревая, что почти дословно повторяет Сонечку с ее высокомерными заявлениями о том, что невозможно «любить такой мешок». Думается, не будет ли преувеличением сказать, что Андрей Иваныч в это миг, произнося эти слова, предал старого друга.

Так же ведет себя Ольга. Убедившись, что ее будущему счастью со Штольцем ничего не угрожает, она «старалась сама обвинять себя затем только, чтоб он жарче защищал ее, чтоб быть все правее и правее в его глазах». Наконец, Ильинская задает решающий вопрос: «Но если б он… изменился, ожил, послушался меня и… разве я не любила бы его тогда?» «Но это другой роман и другой герой, до которого нам дела нет». Читатель, как Ольга, знает, что все было далеко не так просто. Но героине и самому Штольцу, легче поверить и согласиться с «задним числом» выведенной мудростью: «У вашей так называемой любви не хватало и содержания; она дальше пойти не могла. А вы еще до разлуки разошлись и были верны не любви, а призраку ее, который сами выдумали…» Пред нами счастливое объяснение, предвещающее благополучный супружеский союз, но если вдуматься, одна из самых страшных и безотрадных страниц романа.

Потрясающим контрастом этому эгоистически-гордому счастью становится сцена, в которой Обломов узнает, что его лучший друг женился на любимой (все еще любимой им) девушке. «Милый Андрей! - произнес Обломов, обнимая его. - Милая Ольга… Сергеевна! - прибавил он <…> - Вас благословил сам Бог! Боже мой! как я счастлив! Скажи же ей...» «“Скажу, что другого Обломова не знаю!” - перебил его глубоко тронутый Штольц». Эта повторяющаяся пауза перед тем, как назвать любимую официально - по имени-отчеству - многое может сказать о его скрытых чувствах. В величии души персонаж Гончарова сравнялся здесь с пушкинским лирическим героем: «...Я вас любил так искренно, так нежно, / Как дай вам Бог любимой быть другим».]

Объяснение происходило вдали от России, в очаровательной, но чужой Швейцарии, и поселяются на житье молодые Штольцы вдали от российской глубинки - в Крыму. «Сеть из винограда, плющей и миртов покрывала коттедж сверху донизу». В том же ключе дается Гончаровым описание внутреннего убранства очаровательного коттеджа. Все гармонично (рояль на почетном месте), функционально («высокая конторка», «перчатки», «образцы разных глин, товаров и прочего»), и - холодно читателю от этой «правильности». Как только герой или героиня входит в «поле притяжения» Обломова, роман расцветает красками. И наоборот: стоит Обломову уйти, меняется способ повествования: диалоги, жанровые сценки уступают место авторскому суховатому анализу.

«Снаружи все делалось у них, как у других», - констатирует повествователь, рассказывая об их семейном житье-бытье, и рисует обыкновенный распорядок дня - «вставали… рано», «любили долго сидеть за чаем», «обедали», «ездил в поля», «занимались музыкой». В итоге автор вынужден признаться, что протекают их дни, «как мечтал и Обломов». «Только не было дремоты, уныния у них…», - как бы спохватившись, оговаривается он. Будем справедливы, переносясь в иную эпоху. Для своего времени равноправие, подобное тому, что царит в семействе Штольцев, было явлением редким. Чтобы понять это, достаточно обратиться к одной из ранних повестей Л.Н. Толстого о семье. Героиня «Семейного счастия» Машенька так же выходит замуж по любви за благородного, достойного, увлеченного своими сельскими делами человека, помещика Сергея Михайлыча. Но в счастливом поначалу браке ему и в голову не приходило посвятить жену в свои заботы и дела. Итог печален - молодая жена тоскует, скучает, бросается в омут светской жизни. Лишь в финале автор выражает надежду на гармонизацию отношений между супругами - через общие заботы о воспитании детей. С этой исторической точки зрения отношения Штольца к жене приближаются к идеалу: «Какая-нибудь постройка, дела по своему или обломовскому имению, компанейские операции, - ничто не делалось без ее ведома или участия». В конце концов подводит радостный итог

И вдруг неожиданно для супруга (но не для читателя) в кругу жизненного изобилия, посреди счастливых семейных забот Ольга начинает скучать, томиться. «Не больна я, а …мне грустно <…>. Вдруг как будто найдет на меня что-нибудь, какая-то хандра… мне жизнь покажется… как будто не все в ней есть <…>. Или мучусь глупою мыслью: что ж будет еще?» Нервный, спотыкающийся ритм признания Ольги отражает мучительную работу самопознания, попытки разобраться в собственной душе. Сама она склонна определять свое недовольство жизнью, как «мечтательность», «глупость»: «Все тянет меня куда-то еще, я делаюсь ничем недовольна… Боже мой! мне даже стыдно этих глупостей…»

Но Андрей оказался в состоянии быстро схватить и поэтически обрисовывать суть ее терзаний: «Нет, твоя грусть, томление <…> - скорее признак силы… Поиски живого, раздраженного ума порываются иногда за житейские границы, не находят, конечно, ответов, и является грусть… временное недовольство жизнью… Это грусть души, вопрошающей жизнь о ее тайне». Однако и зная, что «если так - это не глупости», что горит в ней «Прометеев огонь» познания и жажды деятельности на благо людям - какие пути Штольц предлагает ей? «Мы не Титаны с тобой <…>, - внушает он. Склоним головы и смиренно переживем трудную минуту. И опять потом улыбнется жизнь, счастье...» Мало того, деловой рациональный Штольц вдруг вспоминает о гневе богов. «Смотри, чтоб судьба не подслушала твоего ропота, - заключил он суеверным замечанием <…>, - и не сочла за неблагодарность! Она не любит, когда не ценят ее даров». Он дает ей житейски мудрый, но пошлый с бытийной точки зрения совет - дорожить настоящим: «Вот погоди, когда <…> настанут горе и труд… а они настанут - тогда… не до этих вопросов...» Долгие паузы здесь несут противоположный смысл: не разобраться в себе, а закрепить в уме собеседницы свои рассуждения. Понятно, почему после такого разговора Ольга начинает видеть «определенные и грозные сны», «…видела она цепь утрат…» И, конечно, теснее привязалась к мужу, как единственному защитнику от грядущих бед: «…Одна только любовь не изменяла ей и в этом сне…»

Многие читатели не согласились с тем, что это заключительный этап отношений Ольги со Штольцем. Слишком уж это запуганное счастье противоречит логике характера героини и «Прометееву огню», который действительно горит в ней. Такой тонкий критик, как Добролюбов, видел неизбежность их разрыва, если бы действие романа продолжилось: «А она (Ольга ) готова на эту борьбу, тоскует по ней <…>. Ясно, что она не хочет склонять голову и смиренно переживать трудные минуты… Она бросила Обломова, когда перестала в него верить; она оставит и Штольца, ежели перестанет верить в него. А это случится, ежели вопросы и сомнения не перестанут мучить ее».

Таким образом, и Штольца нельзя назвать одним из лучших людей своего поколения. Казалось, в отличие от Обломова, Андрей Иваныч выполнил все для этого условия. Многие его сверстники рвались «заглянуть в германские университеты» - он же «сидел на студенческих скамьях в Бонне, Иене, в Эрлангене». Когда другие «сбирались… изъездить вдоль и поперек Европу» - Штольц «выучил Европу как свое имение». Совесть повелевала им поднять достоинство женщин, сделать их равными мужчинам, «очистить их вкус» - он осуществил это в своей семье, с Ольгой. Он забыл главное - все эти условия должны были вести к главной цели - «служить» своей стране, поскольку «России нужны руки и головы». Андрей же, получив согласие Ильинской, с удовлетворением подводит итог: «Ольга - моя жена… Все найдено. Нечего искать, некуда идти больше». Добролюбов выразил мнение большинства читателей, когда недоумевал, как Штольц «мог удовлетвориться на своем одиноком, отдельном, исключительном счастье…». Размышления о настоящем Штольца позволяют по-иному взглянуть на Обломова. Он не нашел в своей жизни великой цели. Но герой, по крайней мере, искал ее, боролся. Он даже пытался противопоставить себя обществу, хотя бы в форме «домашнего» протеста. И убедился, что ничего сделать не может. Илья Ильич не обольщается относительно горьких итогов прожитой жизни.

Мой любимый "Обломов": Семейная жизнь Ольги и Штольца October 30th, 2014

Я очень люблю писателя И.А. Гончарова, автора трёх знаменитых романов на букву «О». В каком-то смысле, он мой учитель. Мне импонирует психологизм его сюжетов. Любовь, с которой он описывает своих героев. Порой, тончайшее чувство юмора. Мудрость и наблюдательность. Но больше всего я учусь у него… доброте. Доброте и полному принятию человеческих особенностей. Без осуждения, унизительного сравнения, с отеческой любовью и состраданием. Это прекрасно, когда автор пишет так! Наверное, поэтому мне так хочется возвращаться к его образам, и находить в их поведении ответы на свои вопросы…

Роман «Обломов» мне полюбился еще в школе. Это заслуга нашей учительницы, накануне изучения произведения обзвонившей родителей, чтобы разрешили детям увидеть его экранизацию. Фильм шёл в ночном эфире, и я терпеливо смотрела телевизор до половины второго. Но потом сдалась, и читала роман уже с увлечением. Мне было любопытно узнать, чем всё закончится… :)

В старших классах мы писали сравнительные характеристики - Обломов и Штольц, Обломов и Ольга… Учителя ведь не могут без сравнения. Им очень хочется, чтобы дети научились самостоятельно мыслить, выбирать лучшее. И я тоже критически сравнивала, выбирала. Разумеется, мне не нравился лениво лежащий на диване Обломов. Штольц казался слишком педантичным. Ольга - самолюбивой. Мне хотелось, чтобы все герои романа были идеальными. Но никто из учителей не сказал нам тогда, что в этой неидеальности есть своя красота. И своё возможное совершенство…

В прошлом году я открыла «Обломова» с единственной целью. Мне хотелось понять, какой путь лучше. Знакомый священник писал, что в христианстве издревле признаются два духовных пути - деятельный и созерцательный. Деятельного во мне было хоть отбавляй, а созерцательное тогда казалось неведомым и потому манило. И, сама не знаю отчего, я решила, что выразительные персонажи Обломова и Штольца дадут мне подсказку.

Но, когда начала читать, живые образы героев с головой захватили меня и увлекли. Я полюбила и прочувствовала каждого из них отдельно. И совсем иначе, чем в юности, пережила драматизм их отношений. В них мне открылось много красоты, трогательности и чуда...

Наверное, со временем я становлюсь более созерцательной. Потому что мне не всегда теперь кажется уместным анализировать и сравнивать, как нас учили в школе. Мне стало нравиться просто любоваться. Просто перечитывать созвучные фрагменты книг в том виде, как они есть, и растворяться в их языке, атмосфере, духе… Где я, где не я - границы стираются. Наслаждение красотой, мудростью, высоким примером - это и есть ответ…

И этой красотой мне хочется делиться с вами, мои друзья. В ближайших нескольких записях журнала я размещу наиболее интересные и «вкусные» (на мой личный взгляд) фрагменты «Обломова». Надеюсь, хотя бы малая часть моего наслаждения коснётся ваших сердец. А может, кому-нибудь прибавит желания перечитать русскую классику.

***
Семейная жизнь Ольги и Штольца

«Шли годы, а они не уставали жить. Настала и тишина, улеглись и порывы; кривизны жизни стали понятны, выносились терпеливо и бодро, а жизнь всё не умолкала у них.

Ольга довоспитывалась уже до строгого понимания жизни; два существования, её и Андрея, слились в одно русло; разгула диким страстям быть не могло: всё было у них гармония и тишина.

Казалось бы, заснуть в этом заслуженном покое и блаженствовать, как блаженствуют обитатели затишьев, сходясь трижды в день, зевая за обычным разговором, впадая в тупую дремоту, томясь с утра до вечера, что всё передумано, переговорено и переделано, что нечего больше говорить и делать и что «такова уж жизнь на свете».

Снаружи и у них делалось всё, как у других. Вставали они хотя не с зарёй, но рано; любили долго сидеть за чаем, иногда даже будто лениво молчали, потом расходились по своим углам или работали вместе, обедали, ездили в поля, занимались музыкой… как все, как мечтал и Обломов…

Только не было дремоты, уныния у них; без скуки и апатии проводили они дни; не было вялого взгляда, слова; разговор не кончался у них, бывал часто жарок.

И молчание их было - иногда задумчивое счастье, о котором одном мечтал бывало Обломов, или мыслительная работа в одиночку над нескончаемым, задаваемым друг другу материалом…

Часто погружались они в безмолвное удивление перед вечно новой и блещущей красотой природы. Их чуткие души не могли привыкнуть к этой красоте: земля, небо, море - всё будило их чувство, и они молча сидели рядом, глядели одними глазами и одной душой на этот творческий блеск и без слов понимали друг друга.

Не встречали они равнодушно утра; не могли тупо погрузиться в сумрак тёплой, звёздной, южной ночи. Их будило вечное движение мысли, вечное раздражение души и потребность думать вдвоём, чувствовать, говорить!..

Но что же было предметом этих жарких споров, тихих бесед, чтений, далёких прогулок?

Вопрос, что он будет делать в семейном быту, уж улёгся, разрешился сам собою. Ему пришлось посвятить её даже в свою трудовую, деловую жизнь, потому что в жизни без движения она задыхалась, как без воздуха.

Какая-нибудь постройка, дела по своему или обломовскому имению, компанейские операции - ничто не делалось без её ведома или участия. Ни одного письма не посылалось без прочтения ей, никакая мысль, а еще менее исполнение не проносилось мимо неё; она знала всё, и всё занимало её, потому что занимало его.

Сначала он делал это потому, что нельзя было укрыться от неё: писалось письмо, шёл разговор с поверенным, с какими-нибудь подрядчиками - при ней, на её глазах; потом он стал продолжать это по привычке, а наконец это обратилось в необходимость и для него.

Её замечание, совет, одобрение или неодобрение стали для него неизбежною поверкою: он увидел, что она понимает точно так же, как он, соображает, рассуждает не хуже его… Захар обижался такой способностью в своей жене, и многие обижаются, - а Штольц был счастлив!

А чтение, а ученье - вечное питание мысли, её бесконечное развитие! Ольга ревновала к каждой непоказанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком серьёзное, скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его «старым немецким париком». Между ними по этому поводу происходили живые, раздражительные сцены.

Она сердилась, а он смеялся, она еще пуще сердилась и тогда только мирилась, когда он перестанет шутить и разделит с ней свою мысль, знание или чтение. Кончалось тем, что всё, что нужно или хотелось знать, читать ему, то надобилось и ей.

Он не навязывал ей ученой техники, чтоб потом, с глупейшею из хвастливостей, гордиться «ученой женой». Если б у ней вырвалось в речи одно слово, даже намёк на эту претензию, он покраснел бы пуще, чем когда бы она ответила тупым взглядом неведения на обыкновенный в области знания, но еще не доступный для женского современного воспитания вопрос. Ему только хотелось, а ей вдвое, чтоб не было ничего недоступного - не ведению, а её пониманию.

Он не чертил ей таблиц и чисел, но говорил обо всём, многое читал, не обегая педантически и какой-нибудь экономической теории, социальных или философских вопросов, он говорил с увлечением, страстью: он как будто рисовал ей бесконечную, живую картину знания. После из памяти её исчезали подробности, но никогда не сглаживался в восприимчивом уме рисунок, не пропадали краски и не потухал огонь, которым он освещал творимый ей космос.

Он задрожит от гордости и счастья, когда заметит, как потом искра этого огня светится в её глазах, как отголосок переданной ей мысли звучит в речи, как мысль эта вошла в её сознание и понимание, переработалась у ней в уме и выглядывает из её слов, не сухая и суровая, а с блеском женской грации, и особенно если какая-нибудь плодотворная капля из всего говоренного, прочитанного, нарисованного опускалась, как жемчужина, на светлое дно её жизни.

Как мыслитель и как художник, от ткал ей разумное существование, и никогда еще в жизни не бывал он поглощён так глубоко, ни в пору ученья, ни в те тяжёлые дни, когда боролся с жизнью, выпутывался из её изворотов и крепчал, закаливая себя в опытах мужественности, как теперь, нянчась с этой неумолкающей, вулканической работой духа своей подруги!

Как я счастлив! - говорил Штольц про себя и мечтал по-своему, забегал вперёд, когда минуют медовые годы брака.

Вдали ему опять улыбался новый образ, не эгоистки Ольги, не страстно любящей жены, не матери-няньки, увядающей потом в бесцветной, никому не нужной жизни, а что-то другое, высокое, почти небывалое…

Ему грезилась мать-создательница и участница нравственной и общественной жизни целого счастливого поколения.

Он с боязнью задумывался, достанет ли у ней воли и сил… и торопливо помогал ей покорять себе скорее жизнь, выработать запас мужества на битву с жизнью - теперь именно, пока они оба молоды и сильны, пока жизнь щадила их или удары её не казались тяжелы, пока горе тонуло в любви».